Он вымученно улыбнулся.

— Простите меня, Хелен. За последние 400 лет мои нервы стали ни к черту. Я не ожидал, что вы кинетесь меня защищать. Спасибо.

— А чего вы ожидали? — доктор Грант насупилась. — Что я буду стоять и смотреть, как эти ублюдки…

Граф поднял руку.

— Все они давно умерли. Даже их кости истлели в могилах. Я не виноват, что при аресте всплеск моих эмоций был слишком сильным и оставил эту… галлюцинацию. На память будущим поколениям, — он попытался усмехнуться и тут же коснулся пальцами щеки, как если бы она все еще болела.

— Значит вы отдали Эффингейму документы? — разочарованно протянула Хелен. — поэтому я ничего не могу найти.

— С чего вы взяли? — на лице графа отразилось мгновенное торжество. — Конечно, мне досталось. Но письма здесь, — он протянул Хелен на ладони увесистую пачку конвертов, перетянутую рассыпающейся веревкой. Они хранились в нише за портретом. Я перехватил переписку лорда Говарда с испанцами и… был наказан, — Дорсет развел руками. — Не укради.

Пачка лежала на столе. Хелен даже не потянулась к ней. Она во все глаза смотрела в лицо ночного гостя и не могла поверить в его призрачность.

— А почему вы не отдали мне письма сразу? — спросила она. — Как только я приехала? Ведь вы за этим меня и позвали.

— Ну, — граф чуть поколебался, — я не был ни в чем уверен. Я слышал ваш разговор с моим пра-пра-пра… с этим Длинным Алом в «Мельнице» и решил, что вы делаете это, ради денег, сенсации… А когда понял, что нет, просто хотел задержать вас подольше в усадьбе. Здесь очень скучно, поверьте.

Хелен протянула руку, но не посмела коснулась его плеча.

— Призраки, если их не питать, мало помалу впадают в спячку, — продолжал Дорсет. — Последние лет 30 я пробыл в таком состоянии. Не жил и не умирал. Истончился до предела. И тут вы со своей конференцией. Меня точно молнией тряхнуло. Оказалось: ничего не ушло, ничего не забылось. Все имеет такое же значение, как в день казни. Простите меня. Я питался вами, как вампир, и посмотрите, что из этого вышло, — Дорсет вытянул вперед ладонь, пытаясь что-то продемонстрировать Хелен. — Через нее невидно огня! В присутствии людей мы становимся плотными. Даже обретаем начатки чувств. Сейчас я ощущаю жар пламени, холод ночного воздуха, могу даже попробовать вино. Перед уходом вы подарили мне несколько дней жизни. Но, — граф постучал ладонью по пачку писем, — мне пора.

— Подождите, — ахнула Хелен. — Я вас больше не увижу?

Граф замялся.

— Прежде чем уйти я хотел бы попросить вас об услуге.

— Мы думаем об одном и том же?

— Надеюсь, что да. Закройте глаза, — попросил он. — Я могу быть либо видим, либо осязаем вами. На большее меня не хватит.

Хелен зажмурилась и вытянула вперед руки. Через секунду она ощутила тепло его дыхания на своем лице.

— Скажите честно, вы сегодня взбесились не потому, что хотели защитить меня от Вениамина, а потому что приревновали к нему?

— А вы что чувствовали, когда листали мою любовную лирику? Вы готовы были задушить леди Уорик, хотя бедняжка уже давно в аду.

Сонное утро стучалось в окно, но ему не открывали. Елена нежила свое счастье до тех пор, пока грохот чего-то тяжелого внизу не заставил ее проснуться окончательно. И тут же пронзительное чувство одиночества обступило ее со всех сторон.