А еще она способна ухватить вас мелкими, очень острыми зубами за ногу. Один раз йоркшириха, не разобравшись, что к чему, цапнула хозяйку за лодыжку. Так вот, у меня, знаете ли, было полное ощущение, будто моя нога попала под «лапку» работающей швейной машинки. Показалось, что некто крутит ручку и быстро‑быстро делает шов. А к вечеру цепочка мелких укусов, несмотря на обработку йодом, воспалилась и начала нарывать. С тех пор я знаю точно: клыки у Жюли ядовитые.

Но основная фишка Жюли состоит в ином. Увидав, как за забором мирно идет какой‑нибудь гастарбайтер, йоркшириха прижимается к земле и очень тихо, с невероятной скоростью несется на человека. Никакой забор для Жюли не помеха, она умеет высоко прыгать и легко проскальзывает в любые щели. Налетев на ничего не подозревающего рабочего, Жюли со всей дури вцепляется ему в брюки и начинает рвать одежду, издавая при этом густое рычание. Кое‑кто из мужчин пугается чуть ли не до полусмерти. А таджики, которые постоянно чинят в Ложкине дорогу, никогда не видели йоркширского терьера, и по неопытности они принимают собачку за крысу. Рычащий от ярости грызун, нагло наскакивающий на вас средь бела дня – это, согласитесь, зрелище не для слабонервных. Поэтому я обычно несусь за Жюли с воплем:

– Не бойтесь, она вас не загрызет!

Вот и сегодня, не успела я шикнуть на Снапа, приблизившегося к дровам, и схватить за хвост Хуча, рулившего прямо к ежевике, как Жюли быстрой тенью шмыгнула под ворота и была такова. Оставив остальных собак во дворе, я добежала до калитки, распахнула ее, хотела броситься вперед, туда, где виднелась невысокая фигурка в куртке, и тут же замерла.

На снегу, прямо у моих ног, лежала изящная серьга, явно очень дорогая. Золотые лапки держали три брильянта, а оправу осыпали мелкие темно‑зеленые камушки, скорей всего изумруды.

– Ой, ой, ой… – донесся издалека тоненький голосок.

Поняв, что скандалистка Жюли напала на женщину, я нагнулась, подняла украшение, положила его в карман и побежала по дороге. А на ходу размышляла: сейчас схвачу Жюли, отнесу ее домой, а потом напишу объявления, мол, найдена серьга, и повешу одно у входа в магазин, а другое на специальной доске, установленной около административного корпуса поселка.

Когда я подбежала к месту происшествия, стало понятно: Жюли налетела на девочку‑подростка.

– Не бойся, – запыхавшись, сказала ей я и, подхватив йоркшириху, встряхнула ее, словно бутылку с кефиром. – Вот неслуха! Сколько раз объясняли: нельзя гоняться за людьми! Она тебя не укусила?

– Нет, – грустно ответила девочка, – в сапог вцепилась, а он дутый.

– Я непременно накажу Жюли.

– Не надо, – помотала головой незнакомка и шмыгнула носом.

Я пригляделась, увидела опухшие глаза, покрасневший нос и испугалась.

– Ты плакала от страха!

– Нет, – прошептал подросток.

– Но я же вижу…

Внезапно по щекам незнакомки полились слезы. Я растерялась, а девочка быстро вытерла лицо рукавом куртки и пролепетала:

– Это не из‑за вашей собаки. Я потеряла сережку, очень и очень дорогую… – Незнакомка сняла с головы капюшон, и я увидела в мочке ее правого уха подвеску, идентичную той, что лежала в моем кармане.