Три мушкетера

(В. СМЕХОВ, И. СТАРЫГИН, В. СМИРНИТСКИЙ)

К моменту выхода на телевизионные экраны трехсерийного фильма «Д'Артаньян и три мушкетера» в 1978 году исполнители главных ролей - Д'Артаньяна, Атоса, Портоса и Арамиса - были уже достаточно известными актерами. Но эта известность пришла к каждому из них в разное время. Если Михаил Боярский в те годы только начинал свое восхождение к славе, то Вениамин Смехов, Игорь Старыгин и Валентин Смирнитский стали знамениты задолго до появления «Мушкетеров».

В. Смехов родился в 1940 году в Москве. Его отец работал экономистом, мать - врачом. Как и всякий мальчишка, в детстве Вениамин мечтал о романтической профессии - хотел стать летчиком. Однако после того как попал в драматический кружок при Дворце пионеров, вынужден был своей первой мечте изменить. Окончив школу в 1957 году, он довольно легко поступил в Театральное училище имени Щукина, но уже через год был выгнан оттуда за «профнепригодность».

В. Смехов вспоминает: «Наш первый курс перезнакомился. Узнали, что художественным руководителем будет не Мансурова и не Андреева, а всего лишь молодой «незаслуженный» Владимир Этуш - и разбежались на отдых. Трын-травою были покрыты для меня поля и лесные массивы Подмосковья. Трын-трава росла для меня и осенью, когда я впервые вступил в священные стены вахтанговского питомника... Учеба двигалась в каком-то тумане... Кажется, худрук Этуш сразу же потерял ко мне интерес. В тумане первые отрывки, показы, волнения и болельщики.

Моя дурная трава перерастала всю реальность, никого не желая слушать, боясь вникать в прозу жизни. А проза своим чередом докатила меня до летней сессии. Состоялся показ. Я играл, как и прожил год, в тумане... Но вот туман рассеялся, объявляют итог. Из 34 студентов на 2-й курс переведены... 20 человек. Среди отчисленных - моя фамилия. Стоп. Это беда. Я один, словно в чистом поле. И ни травинки. Пусто и страшно.

...Этуш вызывает по одному всех, с кем расстается. Вызывает меня. Это - на всю жизнь. Мой руководитель, гроза и вожделение курса, протягивает правую руку - для прощания. Объясняет. Я, мол, еще очень молод, произошла ошибка, но она исправима. Мне надо идти в математики, всего, мол, доброго. Я холодеющими губами: оставьте, мол, вольнослушателем (Боже, какое унижение! Знал бы я за год до этого, посмеялся бы гордо и плюнул на все эти театры). А он: в математики. И руку жмет. Я вышел из кабинета и девически упал на руки ребят. Слабость, слезы, стыд, боль.

Но совет училища проголосовал за меня. Против - один голос: Владимир Абрамович Этуш вышел с совета, хлопнув дверью. Ему не доверили, ему навязывают этого типа. Тип не ликовал, тип был только рад факту. Настроение его находилось в прямой зависимости от силы удара, с которой худрук хлопнул дверью...»

В процессе обучения отношения между учителем и учеником вошли в нормальное русло, и через два года из вольнослушателей Смехов был вновь переведен в число обычных студентов. В 1961 году училище было благополучно закончено, и Смехов оказался в труппе Куйбышевского драматического театра. Однако его мечтой было работать в Москве, причем в любом, даже самом захудалом театре. Однако режиссер долго не отпускал молодого актера в столицу, резонно вопрошая: «А здесь кто будет работать?» И все же настойчивость Смехова сделала свое дело - в 1962 году он вернулся в Москву. Правда, в первое время после возвращения он пожалел, что вернулся. Ни один театр не взял его к себе, и пришлось Смехову устраиваться на работу на Останкинский мясокомбинат, делать котлеты по шесть копеек. Так продолжалось в течение нескольких месяцев, пока в родной «Щуке», куда он иногда захаживал в поисках работы, ему не посоветовали идти в Театр на Таганке. Мол, театрик захудалый, в труппу берут всякого. Так оно и вышло - Смехова взяли, едва он заикнулся о приеме.