|
Там был, мягко говоря, бардак. Но не тот, что царил в квартире полуслепой старухи, вовсе нет. Это был милый беспорядок в уютном гнездышке, что свила себе красивая женщина, повсюду валялись ее вещи, такие же очаровательные, как и она сама: косметика, духи, изящные безделушки и даже деликатные предметы из нижнего белья.
Красавица улыбнулась и, покачивая бедрами, неторопливо прошла к дивану и медленно, нехотя, взяла с него кружевной лифчик, который засунула потом под подушку. Обернулась и сказала: – Что стоишь? Садись! Алексей сел в кресло. – А выпивка где? – спросила девушка, присаживаясь на диван. – Как тебя зовут? – Наташа. – А по паспорту? – Зачем тебе паспорт? – удивилась она. – Потому что я из милиции. – Из милиции? Где ж мы с тобой познакомились? – наморщила лобик хозяйка. – Мы познакомились минуту назад, когда я позвонил в твою квартиру. Ты впускаешь всякого, кто говорит, что принес выпивку? – Ты... Ты кто? – Я же сказал: из милиции. Твою соседку убили. Давай-ка сюда свой паспорт. – Нет! – она забилась в самый угол дивана, схватила подушку и прижала к себе. Алексей опять увидел кружевной лифчик. – Что, прописки нет? – Нет! – Ты снимаешь эту квартиру, так? – Так! – Давай паспорт. – Нет! Не надо! Нет! – Мне что, участкового позвать? Участкового она испугалась еще больше. Тут же отбросила подушку и легко, как козочка, соскочила с дивана. – Неси, – велел Алексей. Она скакнула в соседнюю комнату. Леонидов вздохнул, встал и вновь прикрыл подушкой кружевной лифчик. Так спокойнее. – Вот, – девушка дрожащей рукой протянула ему паспорт. – Хотя бы российский, – проворчал он, открывая документ. – Так. Наиля Амирхановна. Это ты? – Да, я, – она жалко улыбнулась. – А почему Наташа? – Мужчинам нравится. – Ты занимаешься проституцией? Она опять улыбнулась. – Да сядь ты, – с досадой сказал Алексей. Наиля поспешно села на диван и, схватив подушку, прикрыла ею голые коленки. «Я не буду туда смотреть». Леонидов имел в виду вновь засветившийся кружевной лифчик. – Откуда приехала? – Казань. – А говорят, у вас там жизнь хорошая. – А ты съезди да проверь! – неожиданно огрызнулась она. – Что можешь сказать по поводу соседки? – Какой соседки? – Анны Павловны. – Не знаю такой! – Как не знаешь? Бабку, что жила на твоей лестничной клетке, не знаешь? – Ах, ты о бабе Ане! – О ней. Что можешь сказать? – Ничего! – Ты брала у нее денег в долг? – Нет! – Мы все равно узнаем, если брала. – Нет! – У нее была картотека должников. Она хранила все расписки. – Нет! «Брала...» – Давно снимаешь квартиру? – Эту? – Эту. – Второй год, – равнодушно ответила Наиля. – Сколько платишь? – Штуку. – Долларов? – Не рублей же, – улыбнулась она. На этот раз улыбка была злой. – Это еще по-божески. – До кризиса было больше. Потом с хозяином договорились. – Натурой взял сверх того? – Тебе-то какая разница? – это уже была не улыбка, оскал. – Ты мне мама, папа? – Что делала сегодня? – Спала! – Шум в квартире напротив слышала? – Нет! – К тебе кто-нибудь сегодня приходил? – Нет! – Быть может, кто-то у тебя ночевал? – Нет! – Послушай. |
