Я заморгал от удивления.

— Вот уж не могу представить.

— К несчастью, мне ничего представлять не пришлось. Был жрецом…

Я снова вмешался:

— И жрецом? Лазарус, вы же говорили, или намекали, что религиозных убеждений вам нажить не удалось.

— Неужели? Вера — для паствы, Айра, пастору она только мешает. Профессором в меблированных комнатах…

— Извините. Вновь идиома?

— А? Распорядителем в борделе… впрочем, там я еще играл на пианетте и пел. Не смейся, тогда у меня был весьма недурной голос. Это было на Марсе — слыхал про такое местечко?

— Следующая от Солнца планета, рядом со Старым отечеством. Соль четыре.

— Да. Теперь-то мы на подобные планетки не обращаем внимания. Но это было еще до того, как Энди Либби изменил ход вещей. И даже до того, как Китай уничтожил Европу, но уже после того, как Америка бросила космические дела — я как раз попал в то время под суд. Землю я оставил в 2012-м, после того заседания, и не стал возвращаться, чтобы узнать приговор — зачем выслушивать про себя уйму неприятных вещей? Если бы заседание пошло иным путем… впрочем, нет — если плод созрел, он падает с ветки, а Штаты к тому времени переспели и даже загнили. Айра, не стоит быть пессимистом; пессимист ошибается реже, чем оптимист, но последнему веселее живется… Но ни тому, ни другому не остановить ход событий.

Однако мы говорили о Марсе и о том, чем я там занимался. Подай да принеси, кофе и пирожные. Но случались и радости: я исполнял там обязанности вышибалы. Девочки были такие хорошие, и какого-нибудь жлоба, обижавшего их, я вышвыривал просто с удовольствием. Вышвырну так, чтобы подскочил, а потом занесу в черный список, чтобы более носа не казал. А поскольку такое случалось разок-другой каждый вечер, то пошел, значит, слух, что Счастливчик Кайф требует, чтобы к дамочкам относились по-джентльменски&he