Обедали они в полной тишине. Луковая похлебка с орегано, цыплята, фаршированные острыми томатами и базиликом и политые соусом из красного вина, – все было таким упоительно вкусным, словно приготовлено шеф-поваром известного ресторана. За основными блюдами последовали легкий салат и десерт – воздушные булочки и пирожные с экспрессо. Они пили красное вино и шампанское, но Кара никак не могла расслабиться.

– Кто это готовил? Потрясающе вкусно, – похвалила она.

– Это Лючия, дочь Софии. Она живет в поселке со своим мужем и детьми. Обожаю итальянскую кухню, мне очень повезло с кухаркой.

Доминик незаметно разглядывал Кару, но по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает. Неужели все еще сердится за то, что он обманом привез ее сюда? Возможно, он поступил нехорошо, решив за двоих, но отпустить эту девушку Доминик не мог. Он должен был дать ей возможность подумать.

Над чем? Что он предложил, чтобы повлиять на ее окончательное решение? Доминик не желал действовать необдуманно. Он мог бы сделать Каре предложение, но, боялся потом жестоко раскаяться. Его первая ошибка обошлась ему слишком дорого – он разучился доверять своему сердцу. Разрыв с женой сделал его осторожным.

Родителей очень ранил развод любимого сына. Они желали ему счастья и просили в следующий раз быть осмотрительнее. Доминик надеялся, что второй брак, станет последним и родители смогут гордиться его выбором.

Он поднял взгляд на Кару. Девушка сидела в расслабленной позе, держа в руке изящную кофейную чашку, другой рукой бессознательно теребя льняную салфетку. Доминик мысленно выругал себя за невнимательность.

– Не хочешь прогуляться? Почти стемнело, и наверняка небо усыпано звездами. Отсюда виден самый яркий в мире Млечный Путь. Я покажу тебе.

Девушка поднялась так поспешно, что едва не опрокинула стул.

– С удовольствием! – пробормотала она, смутившись.

– Господи, Кара, мы же не чужие друг другу! Почему ты так замкнулась? Мы почти неделю вместе, а ты нервничаешь, как на первом свидании.

– На корабле все было иначе, – пояснила Кара. – Ощущалась недолговечность происходящего, и это придавало мне смелости. Кроме того, я была захвачена новыми впечатлениями – Санторини, Мальта, Капри... Здесь все по-другому. Я не принадлежу твоему миру, я чужая в этом доме...

– Зачем ты так говоришь?

– Мы очень разные, Доминик. Я знаю, что ты озадачен происходящим. И тоже размышляешь о наших отношениях. Но это ничего не значит. Я не подхожу тебе, как ты не подходишь мне. С Гилом я могу составить пару, но не с тобой. Ты ищешь в жизни наслаждений, подчиняя ее себе. И мне нет места рядом с тобой.

– Так позволь мне просто разделять с тобой наслаждение, пока мы вместе.

Кара молчала, глядя ему в глаза. Лицо Доминика было загорелым, с широкими, резко очерченными скулами. Мрачноватое выражение его было уже знакомо Каре, и она грустно улыбнулась в ответ. Этот мужчина стал очень близок ей, и, похоже, уйти без сожаления не удастся.

Он был особенным... Доминик не мог принадлежать ей и никакой другой женщине. Он относился к обществу богатых и избалованных людей. Играл своей жизнью, и весь мир был его игровой площадкой. Рядом с ним могла находиться только яркая и необычная женщина. И все же... Доминик был чутким человеком. Он понял ее боль и поделился с ней своим миром, позволил прикоснуться к его чудесной жизни. Рядом с ним Кара могла быть беззаботной и свободной. За несколько дней, он открылся ей куда больше, чем Гил за год. Она испытывала благодарность к нему за это.

И именно тогда Кара призналась себе, внутренне застонав от отчаяния, что любит Доминика. Только сознание того, какие они разные, удержало ее от откровения. Если она произнесет вслух то, что так потрясло ее, то никогда не сможет простить себя.