Впоследствии Джулиан Нотт старался особенно не распространяться об этом эксперименте, но вот что он написал:

Хотя я не вижу никаких свидетельств того, что люди цивилизации Наска действительно поднимались в воздух, нет никаких сомнений в том, что они могли это делать. Точно так же могли это делать древние египтяне, римляне, викинги, представители вообще любой цивилизации. Достаточно ткацкого станка и огня, чтобы можно было летать! Это поднимает интригующие вопросы о принципах развития науки, а главное, об интеллектуальной храбрости, которая нужна, чтобы осмелиться полететь, вторгнуться на территорию ангелов.

Из шестнадцати детей в семействе Монгольфье Жозеф-Мишель и Жак-Этьен, возможно, были меньше всех похожи друг на друга, и трудно было представить, что они смогут составить успешное бизнес-партнерство. Жозеф, одиночка и мечтатель, в делах безнадежен. Этьен серьезный, аккуратный, ответственный и, наверное, немножко скучный человек.

Однажды вечером, в 1777 г., Жозеф, чье выстиранное белье сушилось над огнем, заметил, что под тканью то и дело накапливается теплый воздух и возникают пузыри. На следующий день (по крайней мере такова легенда) он взял самые тонкие доски и начал сооружать ящик. Он покрыл бока и верх ящика легкой тафтой, а под открытым днищем разжег костер из смятой бумаги. Сооружение поднялось в воздух, перевернулось и рухнуло на землю.

Жозеф написал брату: «Привези побольше тафты и веревок, и увидишь самое поразительное зрелище в мире».

Переход от наблюдений за выстиранным бельем к идее теплового аэростата не потребовал особых умственных усилий. Семья Монгольфье с XIV в. занималась изготовлением бумаги, и Жозеф с Этьеном, как и остальные дети в семье, хорошо знали бумажное дело. Они были знакомы со всеми новинками производства бумаги и ткани. Они прекрасно разбирались в тонкостях новых покрытий, смол и лаков и умели со всем этим работать. И у них было где черпать идеи: позади уже почти столетие экспериментов и конструирования в области аэронавтики и множество проектов, в основном французских и итальянских. С каждым таким проектом реальный полет человека на воздушном шаре становился чуть ближе.

Возможно, Жозеф, наблюдая за тем, как надувается его белье над огнем, действительно подумал о том, что теперь, после веков ожидания, появились наконец необходимые материалы и полет человека не за горами. Теперь можно было сделать легкую, прочную и относительно непроницаемую для воздуха оболочку, хоть из шелка, хоть из бумаги. Теперь то, что прежде было лишь игрушкой, можно было увеличить до гигантских размеров.

Да еще как! Самый первый (беспилотный) шар, сделанный братьями, обладал такой подъемной силой, что во время первого же испытательного полета Жозеф и Этьен потеряли над ним контроль. Их следующая модель, весившая около четверти тонны, поднялась в воздух 4 июня 1783 г. Пока шар наполнялся дымом, он «казался всего лишь оболочкой из оклеенного бумагой полотна, просто мешком высотой в тридцать пять футов», — писал в 1874 г. Фулжанс Марион. (Его имя — не слишком зашифрованный псевдоним Николя Камиля Фламмариона, знаменитого французского астронома и спиритуалиста. Короткой популярной истории первых полетов, написанной Фламмарионом, суждено было питать воображение множества писателей, от Марка Твена до Эдгара Берроуза.)

Однако по мере наполнения шар «раздувался прямо на глазах зрителей, обретал объем и красивую форму, растягивался со всех сторон и стремился взлететь. Сильные руки удерживали его внизу до сигнала, после чего он освободился и рывком, меньше чем за десять минут, поднялся на высоту тысячи сажен».