– Конечно, и любой мужчина на моем месте чувствовал бы себя точно так же! Я сказал маме – очень вежливо! – что этого вполне достаточно, чтобы я не раздумывая прыгнул в бристольский экипаж и на первом же корабле уплыл в Америку или куда там ходят корабли из Бристоля, потому что лучше жить с кем угодно, чем терпеть Корделию, которая будет висеть у меня на шее и портить мои галстуки, и еще называть меня при этом своим обожаемым братом, что есть самая большая ложь, какую я когда-либо слышал, ведь она любит меня ничуть не больше, чем я ее! Так вот, а потом Корделия еще спрашивает меня, будто она играет в какой-нибудь трагедии, неужели я решил отправить своих святых родителей в могилу! Ну, тут я вовсе потерял терпение и заявил ей, что пришел поговорить с мамой, а не выслушивать всякую ерунду от нее!

Мисс Уичвуд, которой этот рассказ доставлял истинное удовольствие, поняла уже, что старшая мисс Элмор была во всем похожа на свою матушку. Судя по всему, пребывание в Бате принесло огромную пользу Найниэну, и она надеялась, что леди Айверли взяла в толк, что ее сын уже не милый послушный мальчик, который делает все, что ему скажут, а молодой джентльмен, который уже стал мужчиной.

Судя по рассказу Найниэна, его мать это уяснила. Она тут же отослала Корделию из комнаты. По словам Найниэна, она сделала это потому, что признала справедливость его слов, но мисс Уичвуд думала, что леди Айверли просто испугалась. Впрочем, вслух она этого не сказала, а заметила лишь:

– Да, весьма грустное окончание дня!

– Я бы тоже так подумал! – воскликнул Найниэн. – Только это было не окончание дня, а его начало! Я имею в виду сегодняшний день! Вчера я вернулся в «Пеликан» только после полуночи и только тогда смог прочесть записку, оставленную мне моей матерью. Идти к ней было уже слишком поздно, даже если бы я не был… – И он замолчал, смутившись.

– Немного пьян? – подсказала мисс Уичвуд.

Он улыбнулся ей в ответ:

– О нет, не пьян, мэм! Только слегка навеселе! Если вы понимаете, о чем я говорю!

– О, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, – заверила она его, и в ее глазах промелькнули искорки смеха. – Ты достаточно выпил, но не был настолько пьян, чтобы не понимать: неразумно беседовать с мамой, пока ты не проспишься. Я права?

Найниэн расхохотался:

– Клянусь Юпитером, правы! Вы просто видите меня насквозь, мэм! В итоге я отправился спать, но велел лакею разбудить меня не позже, чем в восемь часов, что он и сделал. И хотя поначалу я чувствовал себя отвратительно, чашка крепкого кофе более или менее привела меня в порядок, и я отправился в «Кристофер».

Он замолчал. Из его голоса исчезли веселые нотки, он нахмурился, а губы сжались. Прошла почти минута, прежде чем он снова заговорил, с трудом заставив себя спросить:

– Вы считаете, что это трусость с моей стороны, зря я так быстро сдался, мисс Уичвуд?

– Ни в коем случае! Вы должны относиться к отцу с почтением, помните об этом!

– Да, я знаю. Но… но я тут задумался, действительно ли он настолько болен, как считает мама. И действительно ли она верит в это или просто говорит так, чтобы заставить меня вернуться домой и остаться при них, потому что она… она гораздо сильнее привязана ко мне, чем к моим сестрам!

– Возможно, она немного преувеличивает, но, судя по тому, что вы сами рассказывали мне, я поняла, что здоровье лорда Айверли серьезно пошатнулось после его службы в войсках на Пиренеях.

– Да, это действительно так, в этом не может быть никакого сомнения! – Лицо Найниэна просветлело. Он на мгновение задумался, а потом сказал: – И у него действительно был сердечный приступ несколько лет назад.