Тэд пошел вдоль рядов. Он смотрел стволы пульсаторов на просвет и щелкал механизмами перезарядки. Он отворачивал подворотнички, проверяя чистоту, и рассматривал рисунки свеженаколотых татуировок. Он всматривался в надраенные сапоги и копытные чехлы. Иногда, больше ради порядка, он указывал на подлинные или мнимые упущения — просто чтобы его новоиспеченному войску служба не казалась раем. Никто, однако, не пытался протестовать или спорить с ним.

Под конец он даже стал наслаждаться этим смотром.

— Что дальше? — спросил он у сержанта.

— Здания и склады, сэр.

— Отлично. Ведите.

Так они проинспектировали здания и склады. Тэд нажимал кнопки компьютеров, давая ПИРу возможность расспросить системы об их состоянии, проводил пальцем по кухонной утвари, разглядывал опечатанную технику, совал нос в бадьи и мешки, подписывал квитанции. Он даже ухитрился заполучить свою чашку кофе, снимая пробу на кухне.

Потом они прошли на импровизированное стрельбище и смотрели, как новобранцы всаживают стеклянные шарики, стальные пули и электрические заряды в голографические мишени. Несмотря на всю их внешнюю свирепость, гиблисы оказались паршивыми стрелками — сказывалось плохое зрение и рассеянное внимание. А коуру постоянно ерзали, им никак не удавалось держать оружие неподвижно. Но вот фулонги, если дать им две минуты посовещаться и похлопать друг друга по плечу, доказали, что могут нанести самое настоящее опустошение во вражеских рядах. Они целились и стреляли, как единое существо. Они напоминали Тэду солдат из прочитанных им исторических романов: британские красные мундиры, выстроившиеся в шеренги — первая стреляла с колена, вторая стреляла стоя, третья и четвертая заряжали.

Он почувствовал, что воспрял духом. Очень может быть, что превосходно вооруженный отборный отряд инопланетян станет большой поддержкой в надвигающемся кризисе.

К десяти утра Бертингас проверил все, что только было возможно. Мора, которая, вероятно, сопровождала своего отца в сотнях подобных инспекций, переступала с ноги на ногу. Сержант явно устал, и даже Фиркин, казалось, заскучала.

— Это все?

— Так точно, сэр, все, — подтвердил сатир.

— Тогда почему бы нам не вызвать машину и не отправиться обратно в Мейербер?

Они поднялись в воздух. Бертингас подсоединил свой ПИР к пульту управления и с протяжным вздохом рухнул в кресло.

— Это инспектирование — работка не из легких, — сказал он Пэтти.

— Точно, — усмехнулась та.

Сейчас, при дневном свете, Бертингас наконец-то мог видеть, что это за местность, над которой они пролетали. Он любил горы. С высоты Бертингас видел гранитные кряжи, лесистые ущелья — похоже, эти леса еловые. Он знал, что почва тут — темный суглинок с толстым ковром иголок. Время от времени внизу, на альпийских лугах, ярко вспыхивали оранжевые цветы, которые в это время года росли сплошным ковром. В долинах Бертингас мог разглядеть даже рощицы деревьев с белой корой, напоминающих березы. Это была хорошая местность. Чистый воздух. Вкусная вода. Холодные ночи.

«К нам гости, босс, — внезапно произнес ПИР. — Три машины, большие, на векторе сближения позади нас».

— Вы что-нибудь затевали? — повернулся Бертингас к Фиркин.

— Насколько мне известно, никто ничего не затевал.

— Как насчет Халана?

— Он сказал, что я работаю в одиночку.

— Думаете, это неприятель?

— Что ж, вполне вероятно, — вступила в разговор Мора, — в свете недавней истории.