— Вы проявили хорошо, — сказал один из пятнашников. — Есть у вас бумага и рисователь?

— Рисователь? — переспросил генерал.

— Он просит карандаш, — подсказал капитан.

— О да. Пожалуйста, — генерал достал карандаш с блокнотом и положил их на стол.

Пятнашник отодвинул стакан и, подобрав карандаш, принялся старательно рисовать. С земной точки зрения рисунок напоминал каракули пятилетнего карапуза, выводящего первые в жизни буквы.

Они стояли и ждали, а пятнашник все рисовал. Наконец он справился со своей задачей, отложил карандаш и указал на волнистые линии.

— Мы, — заявил он.

Потом указал на другие, иззубренные линии.

— Вы, — пояснил он генералу.

Тот склонился над бумагой, силясь уразуметь, что же имел в виду художник.

— Сэр, — вмешался капитан, — это похоже на схему сражения.

— Оно, — гордо провозгласил пятнашник.

Он снова поднял карандаш и пригласил:

— Смотрите.

На рисунке появились новые линии, смешные значки в точках их пересечения и кресты там, где боевые порядки были прорваны. Когда он закончил, земной флот оказался разбит, разделен на три части и обращен в паническое бегство.

— Это, — узнал генерал, ощущая, как в горле клокочет гнев, столкновение в секторе 17. В тот день мы потеряли половину нашей Пятой эскадры.

— Маленькая ошибка, — объявил пятнашник, сделав при этом странный жест, словно просил прощения. Потом вырвал из блокнота новый листок, расстелил его на полу и принялся рисовать снова.

— Внимайте, — пригласил он.

Пятнашник вновь обозначил линии защиты и атаки, но слегка видоизменил их. Боевые порядки землян как бы повернулись вокруг оси, разъединились и превратились в две параллельные полосы, охватившие нападающих пятнашников с флангов. Еще поворот линий — и строй пятнашников дрогнул и рассеялся в пространстве. Художник отложил карандаш.

— Маленький пустяк, — сообщил он генералу и капитану. — Вы проявили хорошо. Сделали одну чуточную ошибку.

Генерал опять наполнил стаканы, призывая на помощь все свое самообладание.

«Куда же они клонят? — подумал он. — Ну зачем они тянут и не выкладывают все напрямик?»

— Так лучше, — вымолвил один из пятнашников, поднимая свой стакан в знак того, что подразумевает пойло.

— Еще? — осведомился пятнашник-стратег, вновь берясь за карандаш.

— Прошу, — ответил генерал, скрипя зубами.

Прошагав к входному пологу, он выглянул из палатки. Орудийные расчеты были на своих местах. Струйки дыма курились под жерлами стартовых двигателей; возникни необходимость — и корабль взмоет вверх в одно мгновение. В лагере царила напряженная тишина.

Генерал вернулся к столу и продолжал следить за тем, как пятнашник с веселой миной читает лекцию о способах выиграть бой. Лист за листом покрывались схемами, и время от времени стратег проявлял великодушие показывал, отчего пятнашники проиграли стычку, когда могли бы выиграть, чуть изменив тактику.

— Интересно! — провозглашал он с воодушевлением.

— Действительно интересно, — согласился генерал. — Только один вопрос.

— Спрашивайте, — разрешил пятнашник.

— Допустим, опять начнется война. Почему вы уверены, что мы не используем все эти знания против вас?

— Но прекрасно! — воскликнул пятнашник восторженно. — Мы точно того и хотим!

— Вы воюете хорошо, — вмешался другой пятнашник. — Однако немножко грубо. В следующий раз научитесь лучше.

— Грубо? — взъярился генерал.

— Слишком резко, сэр. Нет надобности бить по кораблям трах-тарарах.