– С Витей, – сообщили в трубке.

– Каким еще Витей?

– Я лаборант профессора, Виктор Шаньков.

Она тут же вспомнила – муж взял на работу сына их старинных знакомых.

– Ах, Витюша? Как папа? Как Лена?

– Спасибо, тетя Маша, с родителями все в порядке.

– Витюш, есть кто-нибудь, кроме тебя, в лаборатории?

– Никого.

– И Катерины Сурковой?

– Суркова тоже там.

– Где там?

– А вы разве не знаете? Александр Ильич некоторое время пробудет в другом месте. Он снял квартиру.

– Квартиру?

– Да. Вы ему туда позвоните. Запишите номер.

Мария Николаевна бросила трубку и расплакалась. Теперь ей стало все ясно. Муж снял квартиру и сбежал в нее с этой тихоней Сурковой. Обида и злость быстро иссушили слезы. «Если он так поступил, чего с ним деликатничать. Она скажет ему все, что думает. Нечего делать из меня дуру – решил разводиться, так и скажи».

Мария Николаевна еще раз позвонила в лабораторию, и Шаньков продиктовал ей номер. Минут пять женщина сидела неподвижно, набираясь сил. Потом прошла в ванную, умылась и подкрасила губы. О том, что по телефону муж увидеть ее лица не сможет, не думала. Она сильная женщина и не доставит ему удовольствия своими слезами.

Дрожащим пальцем прошлась по кнопкам. Ответили сразу. Но голос на другом конце провода мужу не принадлежал.

– С кем я говорю? – спросила она, стараясь не сорваться в истерику.

– Я Н-н-н-николай Тарутян.

– Позовите, пожалуйста, господина Бородина.

– Профессор отъехал.

– Куда?

– В тю-тю-тюрьму. Это не далеко, тут в области. А кто его с-с-с-спрашивает?

Мария Николаевна растерялась. Что может делать в тюрьме ее неверный супруг? Тарутян повторил вопрос, и она машинально ответила:

– Я его жена.

– Мария Николаевна?! Богатой бу-бу-будете. Я вас не узнал.

– Я вас тоже.

– Ну как же? Я Коля. Помните, еще привозил до-до-документы Александра Ильича, когда он забыл в нашей по-по-поликлинике свой па-па-паспорт и медицинскую страховку?

– Теперь припоминаю. И что вы делаете на съемной квартире? Держите мужу свечку?

– Какую с-с-с-с-свечку? Мы готовим помещение для опытов. Заканчиваем монтаж оборудования. К приезду профессора д-д-д-должны успеть.

– Что еще за опыты? Вам института мало?

– Мария Николаевна, это се-се-се-кретная информация. Боюсь, мне и так попадет, за то, что я вам сказал. Вы уж меня не выда-да-да-давайте?

– Ладно, Коля, когда Бородин появится, пускай позвонит домой.

– Я передам.

– Спасибо. Вы там один?

– Нет, мы здесь все-се-сей командой, кроме лаборанта. Шаньков остался в институте с-с-с-с обезьянами.

Мария Николаевна положила трубку и снова разревелась. Теперь уже от радости.

«Господи, какая я дура», – подумала женщина и ощутила странное беспокойство. Не сразу поняла, что оно вызвано тишиной. Посмотрела на экран телевизора и вернула звук.

«…Обвала крыши спортивного комплекса двенадцать человек погибло. Двадцать пять доставлено в больницу. …семеро в тяжелом состоянии. …теперь вдвое больше по той же цене. …жизнь прекрасна, как ни крути».

Тревога ушла. Мария Николаевна отвернулась и перестала вникать в смысл происходящего. Голоса на экране снова звучали звуковым фоном, создавая иллюзию присутствия жизни в доме.

За полторы недели квартира, арендованная Арсением под опыты отца, превратилась в апартаменты нуворишей, или дорогой номер в отеле средней руки.