За ужином она почти не притрагивалась к вину. Хотя, вне всякого сомнения, была крайне усталой. Она вспомнила, как, чуть не засыпая, забралась в машину Берта и...

Чарити так и подскочила в кровати. В памяти смутно ожило воспоминание о чем-то, что произошло по дороге домой.

Кто-то прикасался к ней, ласкал ее или делал что-то в этом роде. Черри вспомнила, как на мгновение ощутила панику, но почти тут же успокоилась, поняв, что речь не идет о домогательствах ее бывшего мужа.

И все же это были мужские руки.

Собрав воедино разрозненные клочки воспоминаний, Чарити пришла к совершенно определенному выводу, что руки не могли принадлежать никому, кроме Берта. Видимо, это он отнес ее наверх и раздел.

Предательская дрожь огнем пробежала по ее телу.

За окном постепенно светлело. Пора было приниматься за работу, и времени на праздные раздумья о Берте Сондерсе не оставалось. Памятуя о том, что впереди у нее исключительно напряженный день, Черри заставила себя кое-как позавтракать, рассеянно слушая по радио прогноз погоды на текущий день.

Ситуация складывалась куда менее благоприятная, чем она надеялась. Синоптики обещали скорую грозу. Двух ясных дней ей, возможно, и хватило бы на то, чтобы собрать цветы и разложить их под крышей, но теперь, даже если работать от зари до зари, все равно не успеть.

Чарити уже совсем было упала духом, но тут же напомнила себе, что в сравнении с тысячами других женщин живет почти зажиточно. Все в порядке, просто она оказалась перед лицом кризиса, рискуя потерять плоды почти годового труда. В любом случае, что теперь причитать? Природа есть природа, и с ней не поспоришь.

На улице снова было жарко и душно. Добравшись до первой делянки, Черри почувствовала, что тенниска прилипла к телу, а ведь солнце только-только поднялось из-за горизонта.

Хорошо, что хоть росы нет, с облегчением подумала она. Влажные цветы нельзя было бы собрать, ведь они почти наверняка сгнили бы раньше, чем она успела бы их высушить. Открыв калитку, ведущую на поле, Чарити выпрямилась, обозревая фронт работ, как вдруг, случайно повернув голову, увидела, как кто-то приближается к ней.

— Берт, — изумленно спросила она, — что ты тут делаешь?

Он тоже был одет в джинсы и тенниску — такие же старые и выцветшие, как и у нее. У Чарити пересохло во рту при виде того, как играют его мускулы под мокрой от пота материей.

— Я пришел вернуть ключи, — сказал он и, заметив, что она вспыхнула, вспомнив события минувшего вечера, добавил: — А еще я подумал, что тебе не помешает моя помощь.

— Помощь? От тебя? — Она запнулась и, подняв глаза, с трудом выговорила: — Но...

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — прервал он ее. — Да, я не имею ни малейшего представления о сборе лечебных трав, но если ты объяснишь мне, как это делается... — Берт увидел, как переменилось ее лицо, и грубовато произнес: — Сейчас не время для гордости, Чарити. Лишняя пара рук, даже таких неумелых, как мои, тебе не повредит. Я слышал утренний прогноз погоды, — пояснил он, уловив сомнение и замешательство в ее глазах. — Независимость — отличная штука, но неужели ты действительно готова потерять все это, — он обвел рукой делянку, — только потому, что испытываешь ко мне неприязнь?

Нужно прогнать его, подумала Черри, но слова отчего-то застряли в горле, а к глазам подступили слезы.

Зачем ему это? Разве не он больше всех заинтересован в том, чтобы она потеряла свой урожай? Трудно было поверить в его бескорыстие...

Она так и стояла, не проронив ни слова, готовая разреветься. Это было выше ее сил — принять помощь от человека, имевшего самые веские основания оставаться в стороне и радоваться тому, как непогода лишает ее урожая и благополучия.