Вячеслав Рыбаков. Доверие
Кто подлинно любит людей, тот навлекает на себя их ненависть; ибо из любви к людям приходится совершать поступки, оправдываемые только этой любовью; без неё они были бы немыслимым преступлением.
...Иной человек трудится мудро, сознанием и успехом, и умерев, должен отдать всё человеку, не трудившемуся в том, как бы часть его. И это — суета и зло великое!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения.
В распахнутое настежь окно медленно тёк тёплый, влажный ветер, колыхал штору, и она переливалась тёмно-синими волнами, придавая комнате ирреальный вид. Издалека доносились музыка и молодые смешливые голоса, приглушённые поднимающимся от бассейна вечерним туманом; кто-то пел, кто-то подпевал невпопад. В углу, черно грозя отвернувшими пасти львиными мордами, теплился экзотический светильник а-ля Дарай-авауш, от него тянуло чуть душным, сладковатым и чувственным запахом. Стереовизор сиял экраном. Председатель Комиссии по переселению Чанаргван, вырубленный из темы лучами плазменных прожекторов, ухватившийся могучими руками за парапет нависшей над Площадью террасы, говорил, и две его тени громоздились у него за спиной, на стене здания Совета. Усиленный микрофонами, необьятный голос божественно сотрясал ночной воздух, овевая десятки тысяч воздетых к террасе лиц — там, за рамкой экрана. Двое мужчин и женщина в комнате слушали. — Новый триумф земной цивилизации не за горами! Настала пора, когда человечество выкуклится из рамок Солнечной системы, и, разрастаясь, потечёт дальше, к звёздам, среди которых будет жить! Начинается новый, величайший этап истории! Снизу взлетели бушующие волны аплодисментов. Чанаргван улыбнулся. — Мы стоим за то, — сказал он, рёвом микрофонов перекрывая рёв оваций, — чтобы грядущие поколения никогда не знали ужасов перенаселения, скученности, нарушения экологического баланса. Гигантское предприятие, начатое с колоссальным напряжением сил, успешно развивается! Сегодня стартовал один корабль, первый; следом за ним уйдут тысячи других. Мы знаем свои силы, свои возможности и поэтому с уверенностью смотрим в будущее. Мы уверены — оно прекрасно! Один из мужчин, сидящей на полу у ног женщины, погладил свою великолепную бороду и попросил: — Убавь, Бенки... Второй, чуть скалясь улыбкой, потянулся к стереовизору и сделал тише. — Вот спасибо, — сказал бородатый. Бенки оскалился шире и резко склонил голову, так что прямые светлые волосы упали ему на глаза. Он сидел боком к экрану, и глазницы, обрамлённые тонкой пылающей оправой очков, оставались беспросветно чёрными, а зубы холодно блестели, словно это череп ехидничал в смертном веселье. — Я слышала, Чанаргван не слишком дельный администратор, — произнесла женщина, ни к кому не обращаясь. Её тонкая, точёная рука сползла на курчавую голову бородатого и принялась равнодушно, расслабленно копошиться в его волосах. Это была ласка. — Он навсегда останется адмиралом Звёздного флота, не больше. — Что мы знаем, душа моя, — ответил Бенки. — Но я определенно слышала. — возразила женщина. — Ты же знаешь, я всегда отвечаю за свои слова. — Все отвечают за свои слова, — ответил Бенки. — Но все по-разному. — Ты несносен, как обычно. — То ли ещё будет, Мэриэн. Женщина встала. — Хотите ещё чаю, мальчики? — спросила она гостеприимным голосом. — Конечно, — ответил Бенки. — Я удивительно люблю, когда за мной ухаживают. Мэриэн кивнула; перешагнув через ноги бородатого, подошла к стене, обернулась: — Бенки, неужели ты так и не женился после всего? Бенки, сверкнув очками, повернул голову к ней. |
