— Более чем готов, если только ты решилась, дорогая, — ответил он, заключая ее в объятия.

Последовавшая вслед за этим ночь неустанных ласк и сладких мечтаний начисто стерла образ Лейта Кэрью из памяти Сьюзен.

Мечта о ребенке теплым огоньком светилась в душе Сьюзен все следующее утро, когда в службе социальных услуг женщины с гордостью демонстрировали ей очередные успехи в развитии их грудных детей. Сьюзен всегда любила эту часть своей работы.

Аборигенам понадобилось какое-то время, чтобы поверить, что Сьюзен в состоянии дать дельный совет в случае неладов со здоровьем. Впрочем, ей все же было легче добиться признания, чем любой другой медсестре на ее месте: как-никак общие приемные родители с Томом Джеймсом, и, хотя о кровном родстве речь не шла, Сьюзен считалась его сестрой.

Местные жители доверяли Тому. Это он убедил правительство построить этот комплекс, и именно благодаря его усилиям была введена в действие программа, нацеленная не только на обеспечение сегодняшнего и завтрашнего благополучия аборигенов, но и на поддержание их древней культуры как живой, созидательной силы, гордости народа.

Здесь, в центре социальных услуг, развивалось и сохранялось для будущих поколений их фольклорное искусство. Здесь проходили общинные советы, на которых разрешались конфликты и определялись ближайшие цели, причем люди рассчитывали больше на свои собственные силы, чем на финансовую помощь правительства. В прежние годы возникало много недоразумений из-за не правильной оценки общественного уклада коренных австралийцев. Теперь, благодаря таким людям, как Том, наводящим мосты между старым и новым миром, к их традициям и обычаям относились гораздо более уважительно.

С тех пор как Сьюзен вышла замуж за Брендана, Том не переставал поддразнивать ее, спрашивая, когда же она соберется обзавестись детьми, но Сьюзен не хотела торопиться, она слишком любила свою работу. Теперь же ей показалось, что время пришло. Ей двадцать шесть, и она готова стать матерью.

Закончив осмотр грудничков, Сьюзен поехала в медицинский центр, но по дороге не устояла перед искушением заглянуть на минутку к Тому на работу и сказать о своих планах на будущее. Нечего ему больше ее дразнить — пусть лучше готовится к роли дяди. Входя в приемную Тома, она заранее улыбалась, представляя, как обрадуется брат. Но не успела Сьюзен спросить, свободен ли Том, как услышала голос Лейта Кэрью, говорящего явно на повышенных тонах, отрывисто и зло.

— Что там такое? — спросила она секретаршу. Та только беспомощно развела руками. Сьюзен остановилась перед дверью в кабинет Тома. Инстинкт самосохранения подсказывал ей:

«Уходи немедленно. Не связывайся с Лейтом Кэрью». Но раз он так разозлился, значит, встретил непреодолимое препятствие на своем пути. И наверняка не понимает, что Том ходит в принципе другими путями. Так что, если Кэрью пытается найти следопытов, чтобы продолжить поиск Эми…

Сьюзен содрогнулась. Что бы там ни говорили полицейские насчет одежды, найденной у логова динго, в глубине души она понимала: случись подобная трагедия в ее семье, она бы ни за что не бросила поиски, как бы малы ни были шансы. Легко представить себе муку бесконечных сомнений: все ли сделано для того, чтобы найти девочку? И так тяжело жить без однозначного ответа.

Жалость боролась в душе Сьюзен с холодным здравым смыслом — и победила. А может, нечто другое заставило Сьюзен открыть дверь? То, чего Сьюзен не хотела ни понимать, ни признавать. Хотя и почувствовала, как застучало ее сердце, когда она повернула круглую ручку и толкнула дверь. Все от страха, сказала себе Сьюзен. Опять это пугающее ощущение, что ее судьба неразрывно связана с жизнью Лейта Кэрью.

Она перешагнула порог в тот момент, когда Лейт Кэрью хлопнул ладонью по столу Тома и прокричал в бессильной ярости:

— Что еще вы за это хотите?!

Том сохранял полную невозмутимость, словно глядел с высоты тысячелетий, прожитых его народом на этой земле.