Алексей Пехов. Дождь
-- Сара Тисдейл. Ваше любимое, если не ошибаюсь...
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах.
И цветение слив в белопенных садах;
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор,
И никто, и никто не вспомянет войну:
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольет,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и Весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Сара Тисдейл “Сонет 40”)
Р.Брэдбери. “Марсианские хроники. Будет ласковый дождь.”
По безмолвной мертвой пустоши медленно шел человек. Из-под его старых саперных
довоенных ботинок, подошва которых была оббита тонкими металлическими
пластинками, сизыми облачками поднималась пыль. Мелкая пустынная пыль, мельче
чем лучшая мука, которую можно купить за деньги в Нью-Хоуп или Осколке,
обволакивала обувь, оседала на ней ровным желтым слоем, как будто мстя человеку,
за то, что он ее потревожил. Но путник не обращал внимания ни на пыль, ни на
ослепительно белый пульсирующий шар полуденного солнца, висящий в бездонном,
ярко-лазурном небе, на котором не было видно ни облачка, лишь далеко на западе,
там, где располагался Тихий океан, небо наливалось темно-лиловом цветом.
Тоненькая полоска грозовых туч на самой границе горизонта - скоро там начнется
буря. Буря и дождь. Здесь, в пустошах, дождя не было лет, наверное, двадцать.
Грозовой фронт еще не разу не доходил в Скорбные места, хотя до океана не более
восьмидесяти миль, и ожидаемый людьми дождь мог сжалиться и освежить
растрескавшуюся от жары землю. Но нет. Такого не случится. Благодатный ливень
снова пройдет стороной, ведь Бог уже давно отвернул взгляд от этих мест и
человечества, которое все-таки смогло сделать, то, что не смог сотворить вечный
соперник Бога - Дьявол. Люди почти погубили себя и Землю, превратив некогда
цветущий мир, мир, куда на заре времен пришли изгнанные из рая Адам и Ева, в
мертвую пустыню смерти и вечной жестокости, где каждый готов перегрызть
сопернику горло за оставшиеся со старых времен вещи, деньги или шлюху.
Добро пожаловать в ад! Ни один, даже самый сумасшедший бес, которому не сидится
в чистилище, не сунется на нынешнюю Землю. Потому что ад беса по сравнению с
адом, воцарившимся на Земле, покажется черту раем. Если бы черти существовали и
по глупости своей сунулись куда-нибудь под Нью-Хоуп, то любой уважающий себя
представитель рода человеческого содрал бы с него шкуру и рога в два счета.
Просто так. На всякий случай, или для того чтобы загнать сомнительный трофей и
купить на вырученные средства порцию Дрога или виски, это, смотря у кого какие
потребности.
Человек смотрел только вперед, на темный горизонт, автоматически перебирая
ногами по выжженной солнцем земле. Высокий худой и сутулый старик с нелепо
длинными руками и ногами, с осунувшимся, пепельно-серым и одновременно каким-то
прозрачно-восковым лицом. Дубленая всеми ветрами пустошей кожа казалось вот-вот
лопнет на выпирающих скулах. Нос у старика оказался сломан в нескольких местах,
седая, неровно обрезанная борода неопрятными клочьями торчала во все стороны. Из-под
дырявой широкополой соломенной шляпы виднелись седые волосы, собранные в хвост.
Сквозь всклоченную бороду проглядывала тонкая линия обкусанных, потрескавшихся
от полуденного зноя и недостатка влаги губ. Под высоким морщинистым лбом старика
лихорадочно блестели, как слюда, которую находят в горах, к северу отсюда,
бледно-голубые, с красными прожилками полопавшихся сосудов, больные глаза.
|
