– Ничего подозрительного? – поинтересовался Поль. – Я сначала, честно говоря, думал, что все дело в какой-нибудь статье, и эта… акция – просто изъятие тиража.

    – У нас свобода прессы, – Лесаж покачал головой. – Я все-таки склоняюсь к версии заговора. Такова уж специфика моей работы. Мадемуазель Жоли, для меня найдется столик? Все равно дожидаться полиции, так почему бы не совместить ожидание с ужином?

    – Да, конечно, мсье инспектор. Прошу сюда…

    …Полиция появилась как раз вовремя. Лесаж закончил ужин и перешел к кофе. Когда к столику приблизился усталый и бледноватый брюнет со значком полицейского инспектора на поясе, Жан как раз вынимал из кармана газету, чтобы за кофе пробежать взглядом вчерашние новости.

    «Насколько горькой бывает ирония оксюморона, – Жан хмыкнул. – Вчерашние новости. Из одного ряда с адским холодом, красноречивым молчанием или этим любимым выражением полицейских – «свежий труп». Абсурдное и грустное…»

    – Мсье Лесаж? Добрый вечер, я инспектор Клеро. – Полицейский кивком указал на газету. – Это все, что осталось?

    – Нет, одна из трех оставшихся, мсье Клеро, но эта была в автомате-маньяке.

    – Где? – Полицейский удивленно поднял брови.

    – В том, где разбито стекло.

    – Где вы разбили стекло, – уточнил инспектор.

    – Да, это так.

    – Позвольте?

    – Пожалуйста, – Лесаж протянул ему газету.

    Полицейский повертел ее, не разворачивая, и бросил на столик.

    – Та же история…

    – Вы о чем?

    – Сами посмотрите, – полицейский потер виски и поднял покрасневшие глаза на застывшую неподалеку официантку. – Коньяк, мадемуазель. Вы разрешите, мсье Лесаж?

    – Присаживайтесь, инспектор.

    Жан развернул газету на середине и пробежал глазами заголовки. Вроде бы ничего странного. Заглянул на последнюю страницу, вернулся к первому развороту, пролистал до конца, снова вернулся и, наконец, сложив, подвинул по столу полицейскому.

    – Сдаюсь, инспектор. Что вы имели в виду?

    Полицейский усмехнулся и подвинул газету обратно.

    – Вот это, – он постучал согнутым указательным пальцем по тому месту, где должно было располагаться название газеты.

    Именно должно было располагаться. «Ле Монд» крупно и в голографическом псевдообъеме. Оно там и было, Жан это помнил точно. Было! Во всяком случае, в тот момент, когда он доставал газету из автомата. Теперь же на месте переливчатого названия белело чистое газетное поле, а печатный текст начинался с даты. Лесаж поднял удивленный взгляд на полицейского. Тот, также молча, вынул из внутреннего кармана пиджака еще две сложенные газеты и бросил их поверх «обезличенной» «Ле Монд», так, чтобы Жан мог видеть пустующие места для заголовков.

    – Что это значит, мсье инспектор? – выдавил Лесаж.