– Любовь? – Рыцарь порылся в седельной сумке, извлек белую тряпку и с чувством высморкался. – Очень трогательно. Значит, ты любишь свою даму?

– Разве любовь к даме сердца не есть первая обязанность каждого рыцаря? – как мог выкручивался Джим.

– Как сказать, – рыцарь убрал платок обратно в сумку. – Одни любят, другие нет, такова наша политика на сегодняшний день. Я вот, к примеру, тоже люблю свою даму сердца. Но это чистейшей воды совпадение!

– Стало быть, тебе нет резона препятствовать мне в спасении моей дамы сердца!

Рыцарь в очередной раз задумался.

– Откуда мне знать, правду ли ты говоришь? – засомневался он по инерции. – Драконы чертовски хитры и легко могут наврать с три короба…

Джима осенило.

– Поступим так, – предложил он, – возьми свой меч за кончик клинка, и я поклянусь на рукоятке, как на кресте, что все сказанное мной – чистейшая правда.

– Что стоит клятва драконов? У них, черт побери, нет души!

– Допустим, – согласился Джим и выдвинул следующий тезис. – Зато у джентльмена и христианина душа есть. Как христианин и джентльмен, я не посмею нарушить клятву.

Джим внимательно наблюдал за рыцарем; тот вел явно неравную борьбу с обратной логикой, но наконец сдался.

– Хорошо, – согласился рыцарь.

Подняв меч за лезвие, рукоятью вверх, он позволил Джиму принести клятву.

Когда меч вернулся в ножны, Джим не то спрыгнул, не то слетел с дерева.

– Надеюсь, я поступил правильно… – задумчиво изрек рыцарь, глядя на Джима.

Тот встал на задние лапы и принялся отряхивать кору и ветви с передних лап.

– Как-то на Михайлов день в замок пришел предсказатель в серой монашеской рясе и на прощание прочел такие вот стихи:

Задумайся, когда затменье глаз твоих

Запутывает мысль во взгляде.

В любви и дружбе честь не потеряй,

Иначе будешь с совестью в разладе.

Но смысла я не понял.

– Да? – Джим быстро сообразил. – Смысл очевиден! Я занят спасением возлюбленной, но ты, убив меня, совершишь непростительный поступок, противоречащий не только рыцарской этике, но и предсказанию!

– Клянусь Святым Иоанном! – восхищенно воскликнул рыцарь. – Безусловно! А я-то, глупец, считал, что сегодня выследил обыкновенного водяного дракона! Какая удача! Но ты уверен, что мотивы твоих поступков чисты и благородны?

– Да, – твердо заявил Джим.

– Удача не отвернулась от меня! Я согласен! Но прежде я обязан испросить разрешение у дамы моего сердца, ведь дело деликатное, и в него вовлечена еще одна женщина. Конечно же, она вряд ли станет возражать против столь благородной возможности, предоставленной самими небесами! И все же, полагаю, для начала нам следует назвать свои имена, ведь поблизости нет достойного человека, который представил бы нас друг другу. Вы, несомненно, узнаете мой герб?

Он развернул щит так, чтобы Джим смог рассмотреть герб целиком. На красном фоне выделялся серебряный крест, чуть развернутый боком к смотрящему. Снизу, в треугольной выемке, примостился диковинный черный зверь.

– Красный цвет и серебряный крест, – пояснил рыцарь, – непременные геральдические атрибуты рода Невилл из Рэби. Мой прадед, как представитель младшей линии рода, внес изменение в фамильный герб: этого черного соболя. А я перенял герб по праву прямого потомства.

– Невилл-Смит, – проговорил Джим, припоминая имя из песни и те отрывки геральдической науки, коими он владел.