– Я подвел тебя?

– Наоборот, Гоб, – ответил Джим. – Ты меня выручил.

Личико гоблина расплылось в улыбке. Джим повернулся к магу.

– Извини, Каролинус, – сказал он, – если бы я знал, что эта чаша так тебе дорога…

Маг не слушал, он умильно смотрел на чашу и любовно ее поглаживал. Джим поднялся на ноги.

– Прошу прощения, – громко сказал он, обводя глазами гостей, – я оставлю вас ненадолго. Мне надо поговорить с миледи.

Джима все еще подмывало рассказать жене о своем разговоре с Мэй Хизер. Он торопливо пошел в буфетную и в дверях чуть не налетел на Анджелу. Она удивленно подняла на мужа глаза и отступила на шаг.

– Пришлось взглянуть на пудинг, – сказала Энджи. Заметив, что Джим сияет от радости, она спросила:

– Ты улыбаешься, как чеширский кот. Что случилось?

Джим обвел глазами буфетную. Комната была полна слуг, а над пудингом хлопотала сама Гвинет Плайсет, вставшая на время из‑за праздничного стола.

– Выйдем на лестницу, – шепнул Джим жене. На площадке у ступенек винтовой лестницы можно было не опасаться посторонних ушей.

– Зачем ты взял без спросу у Каролинуса чашу? – спросила Анджела.

– Расскажу тебе после, – ответил Джим. – Дело не в этом. Как мне было ни трудно, я дал слово Мэй Хизер. А Каролинус за столом тоже дал слово.

– О чем ты толкуешь? – удивилась Энджи.

– Мне надо о многом рассказать тебе, но не сейчас и не здесь, – смущенно ответил Джим. – Дело в том, что я дал слово Мэй Хизер обеспечить безбедное будущее всем нашим людям в том случае, если мы с тобой их покинем.

– С чего ты взял, что мы их покинем? – возмутилась Энджи.

– Я не исключал такую возможность. Мы могли бы оставить Маленконтри Брайену и Геронде. Но это не самое главное.

– Да разве Маленконтри для нас не главное? – воскликнула Энджи и, немного помедлив, спросила:

– Когда ты успел поговорить с Мэй?

– Я зашел к ней по пути в Большой зал. Подумал, что ты захочешь узнать, как она себя чувствует.

– И как она?

– Ничего страшного, отделалась синяками. Энджи, я поговорил с Мэй, как ты советовала. Оказалось, что я ошибался. Слуги не испытывают к нам неприязни. Они любят нас и не мыслят жизни с другими хозяевами. Так сказала Мэй. – Лицо Джима разрумянилось, глаза сияли.

Энджи еле сдерживала улыбку. Она видела, что Джим счастлив, а значит, была счастлива и сама.

– Я же говорила тебе, – сказала Энджи. Джим обнял жену и поцеловал.