Дрожащая рука опустилась на голову коленопреклоненного мальчика.

– Приятный молодой человек. Посмотрите, какой спокойный у него взгляд, какой прекрасной формы у него голова, какие королевские манеры в столь юном возрасте. Встань, Генрих Тюдор.

Генрих с отчаянием посмотрел на своего тезку. Пусть король и не был умным, но что-то особенное в нем было. Перед чем тут можно было благоговеть? У него были прекрасные одеяния, но даже они сидели на нем дурно. Нет, дело было даже не во внешнем облике.

– Ты знаешь, – продолжил король в своей несвязной манере речи, – мой дед тоже был граф Ричмонда. – Он забыл, что Генрих уже не носит этого титула. – Однажды его схватили и даже выслали, но он вернулся и занял трон плохого короля Ричарда II. – Глаза короля расширились от страха. Он захихикал. – Ты не сделаешь этого, мальчик, не так ли?

Генрих не слышал, как затаила дыхание его мать. Не увидел он и того, что Джаспер сделал полшага вперед.

– Вы мой дядя, – четко произнес он, – и я должен любить вас. У меня нет на это прав, которые имел благословенной памяти Генрих IV, а Ричард II давно умер.

Когда они остались одни, Маргрит похвалила своего сына.

– Ты сильно порадовал меня, Генрих. Ты дал совершенно правильный ответ. Как он пришел тебе в голову?

– В голосе короля прозвучала подозрительность, поэтому я напомнил ему о нашем кровном родстве. Что до остального, то эту историю знают все. Ее повторение не могло принести никакого вреда. – Однако Генрих не улыбался от удовольствия, как обычно, когда его хвалила мать. – Мама, я уже больше не ребенок. Настало время поговорить о королях. – Он отвернулся от нее, подошел к окну и стал бесцельно смотреть на ухоженный сад. – Я не могу любить или уважать такого короля, – пробормотал он.

– А кто может? – подумала про себя Маргрит, но сказала: – твой дядя король хороший человек. Он добр и мягок и очень желает приносить добро. – Генрих оставался у окна. Мать подошла к нему и положила руки ему на плечи. – Генрих, лучший король это тот, кто, выслушав всех своих советников, правит сам. Но есть и другие верные пути управления королевством. В любом случае нельзя прерывать родословную линию. Вспомни, сколько крови было пролито из-за отхода от этой истинной линии.

– А всегда ли это плохо проливать кровь? Зачем тогда мужчин учат сражаться?

Маргрит повернула сына к себе и поцеловала его в лоб.

– Что за вопросы! Да, это плохо, но это может делаться в хороших целях. Дьявол толкает некоторых людей на зло. Не должны ли мы подавлять это зло? Генрих, если какой-то человек силой ворвется сюда и захочет избить или обесчестить меня на твоих глазах… – Генрих ударил по рукоятке своего маленького меча. – О, – рассмеялась она, положив пальцы на его руку, сжимающую меч, – пролить кровь, защищая свою мать, – разве это было бы плохо?

– Но, мама, ты же дала мне жизнь! Ты выходила и выкормила меня.

– Разве твоя страна не делала то же самое? Не эта ли земля дала тебе все? Не является ли и она тебе матерью?

Генрих выдернул свою руку из пальцев матери.

– Да, эту мать я тоже люблю. Но правильно ли было давать ей такого мужа, как… как этот король?

Однако Генриху VI не долго было оставаться королем. Молодой Тюдор видел, как партия Ланкастеров с ее бездеятельным лидером распадалась на части, прослышав о том, что Эдвард собирает силы, чтобы вернуться. Отчаянные попытки Джаспера укрепить положение короля и загладить противоречия между ланкастерской знатью отразились только на его лице – морщины углубились, а губы еще больше сжались.