Лагдален видела, как изменился маленький Джак. Лицо его, хотя по-прежнему еще детское, приобрело новое выражение, и от него исходило ощущение силы. Из глаз ушло мальчишество, теперь перед ней стоял воин. Лагдален уже приходилось видеть подобную перемену в Релкине. Пройдя сквозь горнило войны, поневоле изменишься.

– Как себя чувствуют драконы, Джак?

– Хорошо, капитан. Несколько подавлены, как понимаете. Особенно Пурпурно-Зеленый – он тяжело переносит все это. Они были близки с Хвостоломом с самого начала. Еще до того, как я поступил на службу.

– Именно благодаря Базилу Хвостолому Пурпурно-Зеленый вступил в легион, – отозвался Свейн.

– Так что есть небольшие трудности. Они легко впадают в угрюмость.

Тут какой-то здоровяк отделился от толпы и окликнул Лагдален.

– Дядюшка Иапетор! – воскликнула она.

Старый Иапетор, в прошлом заслуженный морской капитан, тепло приветствовал остальных.

– День скорби, несчастный повод для встречи, возможно, но я горд знакомством. Любой друг Релкина из Куоша – друг Иапетора из Марнери.

– Рады встрече с вами, сэр.

Свейн уже собирался, извинившись, проститься, когда две новые фигуры, облаченные в военные плащи, появились перед ними. Золотые звезды горели на отворотах воротников их мундиров. Пересчитав нашивки, Свейн прошипел Джаку на ухо:

– Генералы!

Оба драконопаса вытянулись с небывалым старанием.

Генерал Кесептон отсалютовал в ответ не менее четко:

– Вольно, – и повел рукой в сторону своего коллеги:

– Это генерал Хант. Он ведает снабжением здесь, в Марнери. Генерал, это мой внук, Холлейн Кесептон, со своей женой Лагдален.

– Мое почтение, капитан, леди.

Генерал Кесептон уже разглядывал двоих драконьих мальчиков и успел прочесть номер на сияющей меди, прикрепленной к их фуражкам.

– А также, генерал, мы имели честь ответить на приветствие двух воинов боевого Стодевятого марнерийского.

Хант поднял глаза:

– Неужели?

– Да, генерал Хант, это драконир Свейн и драконир Джак. Джак ухаживает за Альсеброй, бесплодной шелковисто-зеленой драконихой, известной своим боевым мастерством.

– О да! Кто же не слыхал о ней. Я польщен честью, мальчики, польщен. Дракон Хвостолом был вашим другом. Поверьте, весь Марнери скорбит сегодня вместе с вами.

– Есть, сэр! – выдохнули Свейн и Джак, как положено отвечать на параде на приветствие офицеров генералитета.

Кесептон широко улыбнулся, вспомнив себя тридцать пять лет назад, и попросил Холлейна отпустить мальчиков. Пусть идут по своим делам. Потом повернулся к старому другу, которого увидел рядом с Лагдален.

– А, Иапетор, старый лис, ну, как ты?

Иапетор и Кесептон крепко пожали друг другу руки.

– Воронье каркает по мне, генерал, но я не подпускаю их ближе, чем достает моя рука.

– Печальный день.

– Да еще и скверный, старый друг. Аубинасцы не преминут использовать это, ты же знаешь, что не преминут.

Кесептон горько кивнул. Зерновые магнаты Аубинаса искали для своей богатой провинции независимости от Марнери. Велась непрерывная раскачка общественного мнения, но до сих пор этим проискам удавалось противостоять.

Оба старика знали к тому же, что Лагдален оказалась теперь на переднем фронте борьбы, хотя и была почти что девочкой – немногим за двадцать.