— Палача, ваше величество? — высунулась чья-то угодливая физиономия.

— Лично для, тебя, — прорычал Оттобальт, мучительно подыскивая определение. — Да нет же! Ну как его?..

— Безумного лесоруба Кукса? — осенило министра Марону.

При чем тут был лесоруб Кукс, он бы и в страшном сне не придумал, но зато знал, как трепетно относится уппертальский владыка к этому дивному существу и как периодически пытается пристроить его к конкретному делу.

Его величество пришел в раздражение:

— Да нет же! Не Кукса, а того, который на дипломатическом приеме супецкого посла помог нам разобрать его тарабарщину!

— Полиглота Хруммсу, ваше величество, — дружно грянули придворные, радуясь, что сегодня в угадайку пришлось играть совсем недолго.

Справедливый и милостивый Оттобальт тут же подобрел, расцвел и радужно улыбнулся Дитриху.

— Да! Да! Его. Луксула, позови сюда Хруммсу!

Морунген следил за всем этим балаганом со все возрастающим интересом. Он даже забыл на время про неподобающее прусскому офицеру чувство голода, про необходимость поисков Белохаток, про странные события последнего времени. Эти русские поселяне — просто прелесть что такое.

— Сейчас, сейчас, одну минуту, ваше драконие, — говорил между тем Оттобальт. — Не беспокойтесь, огнем не пыхайте, сохраняйте дружелюбие. Все вот-вот наладится. — Он беспокойно оглянулся на перепуганную свиту и вполголоса, доверительно и слегка смущаясь, поведал: — Я, знаете ли, на вашем чревовещательском совершенно ничего не соображаю. Мы здесь все по-мирски да по-мирски изъясняемся. Что с нас, смертных, возьмешь?

Но Морунген его уже не видел и не слышал. Он таращил глаза на существо, которое торопливо шагало по направлению к благородному собранию, переваливаясь с боку на бок.

То был карлик, чуть более метра ростом. Но это бы еще полбеды. Однако кожа у него оказалась серо-фиолетовой, морщинистой, а глаза — кошачьими, желтыми и огромными. Самой выдающейся частью тела этого удивительного субъекта была, вне всякого сомнения, голова. Она составляла основную часть существа, кстати тощего и костлявого. Рот у него был большой и безгубый.

На существо был напялен бесформенный холщовый плащик с капюшоном.

И, несмотря на все свое изумление, Морунген отчего-то подумал, что это очень грустное, очень печальное существо. Впрочем, на этой мысли он долго не задержался.

Существо решительно подошло к нему, задрало голову, чтобы получше разглядеть собеседника, и вдруг на чистейшем немецком молвило:

— Хайль Гитлер, герр майор!

До того как Хруммса (а это был именно он) открыл рот, Морунген как раз раздумывал, удобно ли потрогать его, чтобы убедиться, настоящее ли это создание или ловко сработанная игрушка. Но услышав приветствие, чуть ли не подпрыгнул на месте и на пару секунд впал в настоящую прострацию.

Пользуясь его замешательством, Хруммса продолжил:

— Какими судьбами в наших краях?

Невозмутимый Дитрих фон Морунген с изумлением обнаружил, что заикается от волнения.

— Их… их бин командир танка E-100-3F — «Белый дракон», майор Дитрих фон Морунген. Там мой экипаж, готовый к сражению. Мы находимся в составе Второй танковой бригады четвертой юго-западной дивизии, движемся в направлении хутора Белохатки. Если вы поможете нам сориентироваться, будем крайне признательны. К тому же у нас закончилась провизия, и мы не прочь у вас подкрепиться.

— Собственно, разрешите обратить ваше внимание на то, что сейчас вы никак не находитесь в составе Второй стремительно атакующей танковой бригады, — иезуитским голосом молвил Хруммса и обошел фон Морунгена по кругу, с любопытством оглядев его задний фасад.