В сарай, осторожно ступая, вошел мастер Зист, держа на вытянутых руках кастрюлю с кашей. Учуяв пищу, птенец издал звук, похожий на рычанье, и заковылял навстречу арфисту. К счастью, Киндан успел подхватить кастрюлю, взять ложку и сунуть кашу в открытый рот стража порога.

Почувствовав, что ложка скребет дно кастрюли, он уже сам попросил мастера Зиста приготовить новую порцию. И лишь когда Зист удалился, Киндан сообразил, что с его стороны было в высшей степени неприлично отправлять мастера с поручениями.

Но когда же это существо наестся? Живот малышки уже заметно округлился, но она снова и снова раскрывала рот и даже толкала Киндана в бок, когда ей казалось, что он не торопится положить ей в рот очередную ложку каши с кровью. И всё же наступил момент, когда она громко рыгнула — в сарае запахло кислым, добрела по соломе до места, которое показалось ей самым удобным, свернулась, положила голову на передние лапы и заснула, громко засопев.

Зист устало поднялся на ноги и в который раз пригладил рукой всклокоченные волосы.

— Пойду оденусь должным образом и объявлю о появлении на свет… — Он посмотрел сверху вниз на Киндана, который снова улегся на солому. — Она назвала тебе свое имя?

Киндан помотал головой:

— Я и не спрашивал.

— Но ведь они достаточно близки к драконам, чтобы знать свое собственное имя?

Киндан опять помотал головой.

— Я не знаю. Как бы мне хотелось, чтобы мы знали о стражах порога хоть немного больше!

— Но, по крайней мере, это самец или самка? Хотя, думаю, это не имеет особого значения.

— Он зеленый. Цвета у них такие же, как и у драконов, значит, это не он, а она, девочка.

— В таком случае, я сообщу об этом Наталону. — Арфист с наслаждением потянулся, а потом наклонился и взъерошил волосы Киндана. — Ты большой молодец, парень. На самом деле молодец.

Мастер Зист ушел, а Киндан устало поднялся, взял «благоухающую» кастрюлю из-под овсянки и потащился в дом, чтобы вымыть ее в теплой воде. Потом он поставил вариться новую порцию; он не имел никакого представления о том, как долго птенец будет чувствовать себя сытым после первого кормления. Когда вода в кастрюле закипела, он переставил ее на слабый огонь, вернулся в сарай, опустился на солому и стал ждать новых событий.

Он проснулся, услышав негромкий голос Зиста и довольное бормотание Наталона.

— И что, ты не имеешь даже представления о том, как ее могут звать? — спросил Наталон, увидев, что мальчик открыл глаза и сел.

— Она не сказала… она была слишком занята, лопала в три горла. А когда она проснется, я должен дать ей свою кровь, — сказал Киндан, ощутив конвульсивную дрожь.

— А это важно? — спросил Зист, тоже слегка вздрогнув.

— Именно так стражи порога узнают, кого должны слушаться. И даже если это просто традиция… я уже убедился, что традиции — это не пустой звон.

Зист протянул руку.

— У тебя есть поясной нож? Я наточу его. С острым ножом порез не такой болезненный.

— А я пока что оставлю вас, — сказал Наталон, с сочувственным видом махнул рукой Киндану и ушел.

Киндан, негромко пробормотав слова благодарности, отстегнул от пояса нож и вручил его арфисту. Вдруг страшно захотелось попросить наставника сделать ему надрез, потому что он не был уверен, что у него хватит смелости до крови полоснуть по собственной руке…

Когда Зист вышел из сарая, его снова охватила дрожь. Оставшись без дела, Киндан отыскал на соломе самое теплое место… и вдруг вспомнил, что так и не сообщил Зенору о рождении птенца.