Идиотский золотой дракон. Нашёл кому задать свой идиотский вопрос: Арромееварду, который две сотни лет провёл в этой сраной камере, скованный цепями.

– Ты какого ёрпыля ко мне пришёл? – процедил старейший. – У тебя что, нету Моран? Или ты её уже насмерть уморил своей дуростью?

Илидор помолчал.

– У меня столько же права задавать вопросы тебе или другому старейшему.

– Нет у тебя никаких прав, – сердито выплюнул Арромеевард.

Золотой дракон смотрел на него спокойно и серьёзно.

У него в самом деле не было права ожидать ответа от любого из старейших драконов. Он был ничей. И он это понял уж всяко раньше любого из старейших, даже раньше Хшссторги. Чем Арромеевард собирался удивить или уязвить Илидора?

Нет, но чем думает этот тупоголовый драконыш, когда является в эту камеру такой взъерошенный, ничем не связанный, и хочет знать, что Арромеевард думает о…

Побеге.

Какой кочерги. Эта золотистая хреновина в самом деле считает, будто может сбежать дальше ближайшего поселения? И она ещё хочет знать, должна ли прихватить с собой других, лишив их драконьей ипостаси?

Что за поток бредятины! Только очень тупой драконыш может положить подобную чушь в свою голову и ещё допекать ею других.

А бесконечно тупой драконыш мог даже решить, что это очень весело – прийти с подобным вопросом к старейшему, живущему в оковах. Бесконечно тупой драконыш мог решить, что ему ничего за это не будет, потому что большой и страшный дракон, всех ненавидящий и злющий, уже три раза говорил с тупым драконышем, не избивая его.

Арромеевард запыхтел, как паровая машина, в воздухе повис запах кувшинок в нагретой солнцем воде. Очень жаль, что драконыш пришёл в человеческом виде! Это означает, что патриарх не сможет украсить свою камеру золотистой шкурой – хотя бы ненадолго, на несколько мгновений, пока стражие эльфы её не утащили бы, – да и не важно, в бездну эту шкуру, главное – что драконыш сейчас получит такого…

Впрочем – вмешалась в поток злости крошка сомнений – стоит ли эта золотоглазая мелочь той трёпки, которую зададут Арромееварду эльфы, если он эту мелочь прибьёт? Ведь так унизительно получать трёпку от эльфов. Мелкие засранцы.

И если подумать – это подняла голову капелька сентиментальности, дремавшая на самом дне бездонного сердца Арромееварда – если подумать, то это даже немного трогательно, что драконыш пришёл сюда, а не к Моран или другому старейшему. Немного напоминает старые добрые времена в подземье, когда вокруг Арромееварда вилась туча драконьей малышни и внимала ему, разинув рты.

Старейший тряхнул головой. Удивительно, как это он от желания размазать Илидора по стенке пришёл к мысли, что можно ответить на его вопрос, ничего не потеряв?

Арромеевард так не делает.

И тут вдруг подала ледяной голос бесстрастная наблюдательность старейшего, которую обычно заглушали ярость, раздражение и нетерпеливость. Наблюдательность обратила внимание Арромееварда на то, что всё это время рядом с ним стоит золотой дракон и что то напевает себе под нос.

И что в последние три раза, когда на Арромееварда нападала охота поговорить, золотой дракон что то напевал.

Не позволяя себе дальше разматывать эту мысль, чтобы не впасть в неконтролируемую ярость, старейший покрепче упёр передние лапы в пол, сквозь зубы сделал быстрый вдох и проговорил:

– Убирайся, пока я не оторвал тебе голову. Считаю до одного.

И без всякого счёта ударил.

* * * 

К счастью для Илидора, он был быстрым драконом – быстрее, чем в детстве, когда Арромеевард схватил его за хвост и поднял в воздух. В этот раз золотой дракон сумел уйти из под удара гигантской лапы и успел выскочить за дверь до того, как по нему хлестнул тяжёлый хвост.

– Ты какого хрена там натворил? – заорал на Илидора стражий эльф, но дракон лишь поморщился, перевёл дух и молча пошёл прочь из южного крыла на подрагивающих ногах.