Все это внушало некоторую надежду, а потому Урмин радушно приветствовал промокшего и усталого после долгого пути верхом Холлейна:

– Приветствую, капитан Кесептон, рад вас видеть.

Даже в пляшущем свете факелов Холлейн хорошо видел избороздившие чело командора морщины – свидетельство заботы и нервного напряжения. Всего за несколько дней этот человек изменился почти до неузнаваемости: столь тяжким оказалось бремя ответственности.

– Остальные фургоны остановились в селении Глеверт, милях в двенадцать позади. Их прикрывают люди капитана Такиса. Аубинасцы близко, но мы их переиграли. Они до сих пор не знают, где находится обоз.

– Прекрасно! Великолепная работа. Нам надо продержаться всего несколько дней, а там, я думаю, обстановка изменится. У меня есть сведения о том, что сюда с севера направляются и другие подкрепления.

Кесептон уже знал, что приближающийся с севера генерал Трегор ведет с собой несколько сот солдат. Их прибытие могло заметно повлиять на ситуацию, все еще остававшуюся опасной, поскольку враг до сих пор сохранял значительное численное преимущество. Чтобы удерживать фронт под Посилой, войска Урмина растянулись в тонкую линию, которую враг мог прорвать, просто навалившись массой. Люди Трегора были отчаянно необходимы, хотя несколько дополнительных сотен все равно не обеспечили бы имперской армии превосходства. Коренной перелом мог произойти лишь через несколько недель, по прибытии Легиона Красной Розы.

– Сэр, – промолвил Кесептон, – у меня есть предложение. Почему бы не попробовать перегнать оставшиеся фургоны сюда под покровом тьмы? Дорога прямая, хорошо вымощена. Немного факелов, и мы преодолеем весь этот путь.

– Двенадцать миль в темноте?

– Сэр, у нас здесь сорок бычьих упряжек, которые доставили первый обоз. Отгоним их на подмогу быкам, которые везут те фургоны. Вместе они прикатят обоз сюда к рассвету – ну, разве что, чуть попозже.

– Это звучит слишком оптимистично.

– Задача посильная, я уверен. Обоз, который привел я, двигался очень быстро, благо и дорога прямая, и местность не гористая – Лукульская равнина. В Глеверте быкам задали корму, но через несколько часов их можно будет запрячь снова. Посередине пути их встретят и заменят упряжки на свежие. На всю операцию я прошу двенадцать часов.

Урмин задумался, оценивая возможный риск.

– Так ведь можно лишиться всех наших быков… – Он подумал еще, а потом вздохнул. – Но до завтра аубинасцы могут обнаружить обоз, а послать на его защиту мне некого. Я не могу снимать войска с позиций. Вылазки из Посилы мы отбиваем успешно, но стоит мне отослать часть людей в тыл, как противник тут же этим воспользуется. – Он ударил кулаком по ладони. – И так нехорошо, и эдак плохо. Но лучше уж рискнуть быками, чем драться за обоз завтра.

– Сэр, – решительно заявил Кесептон, – завтра аубинасцы смогут атаковать разве что пустую дорогу.

– Нам очень нужны эти припасы, капитан. Драконы должны есть, равно как люди, кони и те же быки. Кроме того, мы ждем подкрепление, а прибывших тоже надо будет кормить. Так что, капитан, постарайтесь доставить обоз сюда – и да пребудет с вами милость Матери!

– Сэр, могу я взять с собой отряд Ханзуттера?

Урмин сжал кулаки и подпер ими подбородок. Разумеется, капитану требовалось кавалерийское прикрытие – вдруг, не ровен час, наткнется на аубинасский патруль. Однако без Ханзуттера под Посилой останется всего пятьдесят всадников. К сожалению, невозможно прикрывать обоз без кавалерии.

– Так и быть, капитан, где наша не пропадала. Берите Ханзуттера, но непременно приведите мне фургоны.