|
— Говорят, ты остаешься здесь из за болезни, — сказала Мина, внимательно глядя на него. — Мне уже лучше, — буркнул он, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Ты в состоянии вернуться к своим обязанностям? — Если ты нуждаешься в моих услугах, — подчеркнул он. — Нуждаюсь. — Мина принялась ходить по палатке, и Галдар с удивлением заметил, что она не на шутку встревожена. — До тебя наверняка уже дошли новости, гуляющие по городу. Насчет моего преображения в Богиню. — Да. И как только Ее Темное Величество на это согласилась? — Когда Она войдет с триумфом в мир, Галдар, людям не придется выбирать, в кого верить. Вот и все… — Мина помолчала, по видимому собираясь что то ему объяснить, но не нашла нужных слов. Или просто не захотела их искать. — Ты ни в чем не виновата, Мина, — произнес Галдар, смягчаясь и чувствуя жалость к ней. — Ты здесь, ты ходишь по земле Кринна. Люди могут видеть тебя. Ты творишь чудеса… — Ее именем, — напомнила девушка. — И все же ты никогда не запрещала верующим славить твое имя, — заметил Галдар. — Ты не заставляла их кричать «Единый Бог!» Тебя вполне устраивало то, что они кричат «Мина!» Девушка задумалась, а потом спокойно сказала: — Да, я не останавливаю их, Галдар. Мне это нравится. Я ничего не могу с собой поделать. Когда я слышу любовь в голосах прихожан и читаю ее в их глазах, я начинаю думать, что мне подвластно любое… Мина оборвала себя на середине фразы, словно удивившись тому, что сейчас сказала. «Что мне подвластно любое чудо». — Все правильно, — мягко продолжала Мина. — Я была справедливо наказана и не удивилась бы, если бы мне вообще отказали в прощении. Впрочем, Единая Богиня лучше меня знает, как поступить. «Она бросила тебя, Мина! — хотелось крикнуть Галдару. — Если бы ты умерла, она просто нашла бы взамен кого нибудь другого. Однако ты осталась жива, и она явилась в пещеру, чтобы навешать тебе лапши на уши об „испытаниях“ и „наказании“». Ему стоило огромного труда сдержаться. Он понимал, что, если выпалит сейчас всю правду Мине в лицо, она придет в ярость и отвернется от него. Но кто же тогда будет оберегать ее? И минотавр проглотил горькие слова. — Что это за история с восстановлением древнего Храма Дьюргаста? — спросил он, меняя тему. Мина просияла, и в ее глазах загорелся прежний огонь. — Это место, в котором Единая Богиня явит себя миру. Церемония обещает быть пышной, Галдар. Даже враги нашей Богини прибудут туда, чтобы узреть Ее триумф! Минотавру снова стало плохо. Он сидел на кровати, ничего не говоря и стараясь не смотреть на Мину, дабы не встретиться взглядом с собственным жалким отражением, увязшим в магическом янтаре. Мина подошла к нему и взяла его за руку. — Галдар, я знаю, что причинила тебе боль. Я знаю и то, что на самом деле твой гнев является обычным страхом — страхом за меня. Ты единственный, кто всегда заботился обо мне. Обо мне , о Мине. Остальных интересует только то, что я готова сделать для них . Они зависят от меня, словно дети, и, словно детей, я должна вести их за собой. Я не могу положиться на своих рыцарей. Но ты совсем другое дело, Галдар. Ты нужен мне, мне нужны твоя сила и бесконечная храбрость. Пожалуйста, не сердись на меня, — сказала она и, помолчав, добавила: — И не сердись на Нее . Мысли минотавра вернулись к той ночи, когда он увидел Мину выходящей из бури под раскаты грома, будто бы родившейся из огня. Он вспомнил дрожь, которую испытал, когда она прикоснулась к его руке — руке, ставшей ее даром. У него было так много воспоминаний о ней, связанных в единую цепочку… Он поднял голову и вдруг увидел в Повелительнице Ночи человека — маленького и хрупкого — и испугался за нее. |
