|
— А? Что? Кто то что то сказал о моем возрасте? — Волшебник нахмурился и строго взглянул из под кустистых бровей. Он обернулся к Палину и увидел кендерский платок, который юный маг засунул себе за пояс. — Это мое! — Он выдернул платок и развернул его. — Вот, глядите, здесь мои инициалы — Ф. Б. Это значит… Это значит — Фусбал… Нет, непохоже… Флабер… Нет… — Фисбен, — подсказал Палин. — Где? — оглянулся, старый маг. — Спросите его, он постоянно за мной таскается. — Фисбен? — Аша с удивлением уставилась на старого волшебника. — Я слышала о тебе. Заст рассказывал мне. На самом деле ты Паладайн. — Никогда о таком не слышал, — ворчливо ответил старик. — Люди вечно меня с кем то путают. Но я выгляжу значительно лучше. — Ты жив, — радостно воскликнул Палин. — А Хаос сказал нам; что ты умер. «Паладайн умер», — сказал он. Фисбен с минуту обдумывал услышанное. — Нет, я так не думаю, — наконец сказал он. — Вы ведь не оставляли меня на этот раз в куче куриных перьев? Палин больше не боялся. Он снова чувствовал себя спокойным и готовым ко всему. — Расскажи нам о том, что случилось. Мы ведь победили, не так ли? Хаос побежден? Фисбен улыбнулся и кивнул. Выражение его лица изменилось, и все увидели старого и мудрого человека. На лице его были и печаль, и радость. — Хаос побежден, сын мой, но не погублен. Отец Всего и Ничего не может быть уничтожен. Вы заставили его покинуть этот мир. Он ушел, но цена его ухода слишком высока. Мы, его дети, тоже должны покинуть Кринн. — Вы! Вы уходите?! Вы не можете!.. — вскричала Аша. — Все остальные уже ушли, — тихо сказал Фисбен. — Я пришел, чтобы поблагодарить и… — он тяжело вздохнул, — последний раз выпить кружку эля с друзьями. — Вы не можете поступить так… прошептал Палин. — Как вы можете нас покинуть… — Мы приносим эту жертву, чтобы сохранить созданное нами, мир, который мы любим… Он перевел взгляд на платок, зажатый в его руке. — Так же, как они… — Я не понимаю, — прошептал Палин с мукой в голосе. — И как насчет посоха? Что будет с магией? Я не чувствую ничего здесь, — он прижал руку к груди. Рейстлин положил руку на плечо юного мага: — Я говорил, что однажды ты станешь величайшим магом из всех, живших на Кринне. Пророчество сбылось — сам Магиус не смог бы сотворить это заклинание. Я горжусь тобой. — Но книга погибла… — Это не важно, — сказал Рейстлин, пожимая плечами. — Ты понимаешь это, племянник? Палин в недоумении смотрел на него. Потом он наконец понял: — Магии в мире больше нет… — Той, которая тебе известна, действительно больше нет. Но, может быть, будет какая нибудь другая. И твое дело — отыскать ее, — ласково сказал Фисбен. — Сейчас начинается то, что впоследствии будет названо Эпохой Смертных. Я думаю, это будет последняя эпоха. Последняя и самая длинная. И самая лучшая, может быть. До свидания, сын мой, до свидания, дочь моя… Фисбен обнял молодого мага, потом обернулся к Рейстлину: — Так… Ну ты идешь? Я не могу торчать здесь весь день, ты знаешь об этом. Я отправляюсь в путь, чтобы приступить к созданию нового мира. Как бишь это делается? Сейчас, сейчас… Это, значит, берется немножко грязи и смешивается с дерьмом летучей мыши… — До свидания, Палин, позаботься о своих родителях. — Рейстлин глянул в сторону Аши. — Прощай, дитя Эрдов. Ты не только отомстила за свой народ, но и искупила их вину. — Он снова перевел взгляд на унылого Палина: — Ты еще не сказала ему правду? Я думаю, это его порадует. |
