|
Ее владелец — маг, носивший красную мантию, хотя владевший навыками и белой, и черной магии, — вцепился в браслет, не желая его возвращать. Глаза чародея загорелись, рот приоткрылся. Он гладил и ласкал ценную вещь. Его голос стал хриплым, когда он заговорил о браслете. Это старинный и очень ценный предмет, сказал он Китиаре. Он знал о подобных браслетах только по слухам. Прежде ему не доводилось видеть ничего подобного. Он произнес заклинание, и браслет отозвался, доказав, что он магический. Хотя владелец лавки и не мог бы поклясться своими Богами, что браслет, как было обещано, защитит Китиару от смертельного ужаса, все же это было весьма вероятно. Наконец, любовно держа браслет в ладонях, хозяин предложил Китиаре выбрать взамен любой предмет из его лавки. Когда она отказалась, он предложил ей всю лавку.
Китиаре пришлось чуть ли не силой вырвать артефакт из рук этого человека. Маг следовал за ней по улице, ноя и моля. Ей пришлось пришпорить коня, чтобы избавиться от надоедливого продавца. До этого Кит относилась к браслету довольно легкомысленно: она сунула его в мешок и почти о нем не думала. Теперь же она стала обращаться с ним осторожно, то и дело проверяя, на месте ли ее драгоценность. То, что Кит узнала о браслете, не прибавило ей оптимизма. Даже наоборот. Иоланта не подарила бы ей столь ценную вещь, если бы не была уверена, что она будет необходима Кит. Это обстоятельство удручало. Китиара решила, что сделает то, чего не делала ни разу в своей жизни, — попросит помощи у Богов. По милости Такхизис отправилась она в это путешествие. Узнав, что на границе с Найтлундом обитает оракул, Китиара сделала крюк, чтобы попросить помощи у Владычицы Тьмы. Оракул жил в пещере и, если судить по исходившему оттуда зловонию, был очень могущественным. От запах нечистот, курений и вареной капусты стошнило бы и тролля. Кит зашла в пещеру и уже готова была повернуться и выйти, когда ее схватил за руку какой-то замарашка, настолько оборванный и грязный, что невозможно было определить его пол, и втащил внутрь. Скрестив ноги, у очага сидела старая карга с желтыми нечесаными патлами, закрывавшими лицо. Дряблая плоть свисала с костей, груди, угадывавшиеся под ее рубищем, доставали до колен. Взгляд мутных глаз был рассеянным. Казалось, она пребывала в трансе — раскачивалась, бормотала что-то и мотала головой. Замарашка протянул руку, требуя в уплату полновесную монету, если Китиара хочет задать вопрос оракулу Владычицы Тьмы. Кит терзали сомнения, но она была в отчаянном положении. Она протянула монету. Замарашка внимательно осмотрел ее, чтобы удостовериться, что это не фальшивка. Затем пробормотал: — Хорошо. И остался посмотреть представление. Старуха приподнялась, чтобы бросить в огонь пригоршню какого-то порошка. Порошок затрещал и зашипел, и пламя изменило цвет, становясь то зеленым, то синим, то красным, то белым. Старуху окружили кольца черного дыма, и она начала стонать и поворачиваться в разные стороны. Дым был таким едким, что у Китиары навернулись на глаза слезы. Она задыхалась и вновь попыталась выйти, но, как и в первый раз, слуга схватил ее за руку и приказал ждать. Оракул должен был заговорить. Карга села прямо. Она открыла глаза, теперь они были осмысленными и светящимися. Бормотавший что-то невнятное голос стал чистым и сильным, глубоким, холодным и пустым, словно сама смерть: — Я стану сражаться под знаменами лишь того Повелителя, у которого хватит отваги провести ночь наедине со мной в Даргаардской Башне. Старуха снова стала бормотать и мяукать что-то себе под нос. Китиара была обеспокоена — и на это она потратила деньги? — Я знаю об обещании Рыцаря Смерти, потому-то я туда и отправляюсь. Но мне нужна помощь Владычицы Тьмы. Я не смогу быть полезна ей, если Лорд Сот убьет меня прежде, чем я успею открыть рот. Если бы Владычица Тьмы пообещала мне… Карга подняла голову. |
