Воркэльф сощурил глаза.

— Выбирай выражения, или в противном случае тебе придется взять свои слова обратно. И мне плевать, что ты там думаешь.

Уилл, в физическом отношении полная противоположность Резолюту — невысокий, стройный, сероглазый юноша с каштановой шевелюрой, — упер руки в бока и нахмурился.

— Я говорю то, что думаю. А думаю я, что мы должны вытащить Ворона из этой ямы с дерьмом, где его держат, и убраться отсюда.

— Да неужели? — в серебристых глазах воркэльфа не было ни белков, ни зрачков, и поэтому Уилл никогда не мог с уверенностью сказать, смотрит Резолют на него или нет. — Есть целый ряд весьма очевидных препятствий, которые не позволят нам осуществить твой гениальный план.

— Например?

— Например, численное превосходство противника.

— Подумаешь, местные ополченцы. Мы можем проскользнуть мимо них и похитить Ворона. Ты и сам прекрасно понимаешь это.

На мгновение лицо Резолюта осветила улыбка.

— Они бросятся в погоню за нами.

— Ну и что? Мы их всех перебьем.

— Да? — лицо Резолюта окаменело. — А за что?

— Они собираются убить Ворона. Ты что, не понял этого, когда Колл Мэбли встретил нас на дороге? Они думают, будто Ворон — это Хокинс, которому давным-давно вынесен смертный приговор. Его отвезут в Мередо, король Скрейнвуд для вида проведет слушание, а потом Ворона казнят. Это несправедливо!

— Почему?

Уилл широко распахнул глаза.

— Потому что Ворон — не Хокинс. Он не Предатель, и мы не можем допустить, чтобы его убили. Если кое-кому из них придется умереть, потому что они слишком тупы, чтобы разглядеть истину, ну… иногда тупость — болезнь смертельная.

— Это безусловно так. Я, однако, не торопился бы с выводами.

Что-то в тоне воркэльфа насторожило Уилла.

— Почему?

Воркэльф выгнул бровь.

— Все твои рассуждения построены на том, что Ворона ошибочно принимают за Хокинса.

— Так оно и есть.

Резолют покачал головой.

— Нет. Ворон был Хокинсом.

От удивления у Уилла отвисла челюсть; чтобы не упасть, парень судорожно вцепился в спинку кровати. Дыхание перехватило. Судя по тону воркэльфа, тот не лгал, за его словами не таилось никакого скрытого смысла… и понять их неправильно было просто невозможно.

Но это немыслимо! Всем известна история о Предателе, том самом, который выдал героев Кайтрин. В песнях его называют Изгоем, коварным и малодушным, который всегда терпит поражение. Бытовало общепринятое мнение, что настоящий Хокинс, стыдясь того, что совершил, покончил жизнь самоубийством.

— Нет, это невозможно. Только не Ворон, — глаза Уилла встретились с жестким взглядом Резолюта. К горлу подступил ком, из глаз хлынули слезы. Он ревет? Нет, нет, нет. Он прикрыл лицо одной рукой и стукнул кулаком другой по кровати. — Ты ошибаешься. Иначе просто быть не может.

— Ты ведь сообразительный парень, — ровным голосом отозвался Резолют. — Подумай, подумай хорошенько. Я знаю, ты можешь.

Парнишка вытер слезы.

— Что тут думать, Резолют? Ворон не мог быть Хокинсом. Хокинс был трусом и интриганом. А Ворон совсем не такой.

— Ты же был там, Уилл. Ворон не сопротивлялся, когда его арестовывали.

— Конечно, конечно — чтобы защитить всех нас. Он был уверен, что все скоро поймут свою ошибку, — Уилл улыбнулся и кивнул сам себе. — Он слишком доверчивый, ты же знаешь.

— Да, он такой.