|
Нам легко записать во враги того, кто бросает нам вызов, не скрываясь – и напротив: когда недруг ведет себя так, что его вроде бы не в чем упрекнуть, мы начинаем колебаться. Были, впрочем, кое-какие настораживающие мелочи, шпильки, которые не прошли незамеченными, но ничего, в сущности, серьезного. Живя с мужем отдельно от свекрови, Амалия могла позволить себе не обращать на Полину Сергеевну внимания, тем более что у молодой женщины хватало своих забот. Родился сын, а Александр, получив высокую должность при дворе, стал проводить там куда больше времени, чем раньше. Первое время Амалия находила его отлучки вполне обоснованными, но потом ей стало все труднее переносить постоянное отсутствие мужа. Она знала, что ему среди прочего приходится заниматься и охраной императора – задача весьма непростая, если учитывать, что отец нынешнего государя был убит всего два года назад, в 1881-м. Но когда ты хочешь видеть человека рядом с собой, а он вынужден почти все время проводить на службе, сознание ее важности мало утешает – и совсем не утешает, когда ты молод и влюблен.
Однажды, когда Александру пришлось несколько дней кряду провести в Аничковом дворце при особе императора, Амалия не выдержала и в присутствии свекрови высказала все, что накопилось у нее на душе. Полина Сергеевна выслушала невестку, объявила, что вполне ее понимает, но вряд ли их желание почаще видеть Александра способно что-то изменить в существующем порядке вещей. Может быть, Амалии стоит отвлечься, съездить куда-нибудь – да хотя бы к родственникам самой Полины Сергеевны, которые давно мечтают зазвать ее невестку к себе в гости. – Его зовут Георгий Алексеевич Киреев, а его жену – Наталья Дмитриевна. Помните, я представляла их вам в день свадьбы? У них имение недалеко от станции Сиверской… Но Амалия тогда решительно – окончательно и бесповоротно – отказалась ехать к малознакомым людям, да еще на станцию Сиверскую, до которой из Петербурга добираться больше часа. … И вот теперь она стоит одна-одинешенька на перроне, в глубине души досадуя на собственную решительность, которая – как это нередко случается в жизни – обернулась уступчивостью и вылилась в поездку в никуда и неведомо зачем. «Пожалуй, лучше всего будет узнать расписание и… Да, и взять обратный билет». Она повернулась и едва не столкнулась с молодым человеком, который только что взбежал по лесенке, ведущей на перрон. – Простите, сударыня, ради бога, – сбивчиво заговорил он, – вы – баронесса Корф? Амалия Корф? Прежде чем ответить, Амалия поглядела на него внимательнее. Она смутно припомнила, что на ее свадьбу супруги Киреевы прибыли с двумя сыновьями, один из которых учился в университете, а другой посещал гимназию; но лицо стоящего перед ней молодого человека было ей незнакомо. Лет двадцати с небольшим, русая прядь волос свисает из-под фуражки на бровь, глаза светлые, беспокойные, нос вздернутый, и на нем редкие веснушки. «Нет, не студент, – почему-то сразу же решила Амалия, – не студент». Одет незнакомец был скромно, и, на взгляд его собеседницы, скромность эта слишком близко подступала к бедности. – Да, я Амалия Корф, – ответила она на вопрос молодого человека. – А… Амалия собиралась уточнить, с кем, собственно, она имеет дело, но тут незнакомец завертел головой и с озадаченным видом спросил: – Прошу прощения, сударыня, но где же ваш багаж? И прислуга? – Зачем мне багаж, если я приехала всего на несколько часов, – пожала плечами Амалия. – На несколько часов? – с изумлением переспросил безымянный собеседник. – Но Наталья Дмитриевна сказала мне… – Что она вам сказала? – Я так понял ее, что вы приехали погостить на несколько дней, – выпалил странный незнакомец. |
