Бесконечные раскаты грома сотрясали горы; лишь только дождь и воющий ветер смолкали, как грохот еще сильнее и звонче раздавался в ущельях. Хосе сыпал проклятиями, а лейтенант угрюмо и злобно поглядывал на него, словно видел перед собой человека, от которого необходимо избавиться любой ценой. Вдруг яркая молния осветила горы. О ужас: моряки стояли у самого края пропасти! Мартинес вплотную подошел к Хосе и опустил руку ему на плечо.

— Я боюсь, Хосе! — признался он.

— Чего, грозы?

— Нет, бури, бушующей в моей душе!

— Неужто все еще вспоминаете капитана? Да это просто смешно!

Однако Хосе не смеялся: он видел лицо Мартинеса. Снова ударил гром, и лейтенант не помня себя закричал что есть мочи:

— Молчать! Молчать, говорю!

— Не то вы выбрали место и время, чтобы орать, лейтенант! — обозлился Хосе. — Если уж вам так страшно, закройте глаза и заткните уши!

— Смотрите!.. Там… Капитан!.. Дон Ортева!.. Какая рана на голове!..

В двадцати шагах от них, в свете молнии, возникла чья-то темная фигура — и вдруг Хосе увидел прямо перед собой бледное, перекошенное лицо Мартинеса. В руке лейтенанта сверкнул кинжал.

— Что вы делаете? — вскричал Хосе.

Но было поздно.

Вспышка молнии осветила труп матроса. Мартинес кинулся бежать, сжимая в руках оружие.

Через минуту над телом Хосе склонились два человека.

— Одним меньше! — проговорил один из них.

А Мартинес как потерянный блуждал по безлюдным горным тропам и звал на помощь. Дождь хлестал его по лицу, он спотыкался и скользил на мокрых валунах. Потом остановился и прислушался: откуда-то доносился глухой шум падающей воды. Лейтенант стал спускаться по склону и скоро обнаружил плетенный из лиан агавы мостик, перекинутый над бурным потоком. Судорожно цепляясь за веревочные перила, Мартинес пополз по мостику — тот был укреплен лишь несколькими вбитыми на обоих берегах деревянными кольями и раскачивался на ветру, как паутинка. Вот уже другой берег, спасение! Но на пути снова стоит темный силуэт человека!.. И там, на другом берегу, — тоже! В отчаянии лейтенант встал на колени посреди шаткого мостика.

— Это я, Пабло! — раздался знакомый голос с одного берега.

— Это я, Якопо! — прозвучало с другого.

— Ты совершил предательство и сейчас умрешь!

— Ты убил человека и должен погибнуть!

Прогремели два выстрела. Колышки, удерживавшие мостик, рухнули под ударами топоров. С ужасающим воплем Мартинес полетел в пропасть.

Пабло и Якопо встретились чуть выше по течению реки Икктолукка, где ее можно было перейти вброд.

— Я отомстил за дона Ортеву, — сказал Якопо.

— А я — за Испанию, — откликнулся Пабло.

Вот так родился мексиканский военный флот. Из испанских судов, проданных предателями новому республиканскому правительству. Эти корабли положили начало небольшой эскадре, которая потом сражалась с американскими военными судами за Калифорнию и Техас.