«ПУСТЬ ВСЕ ЗНАЮТ. ПУСТЬ О СОБЫТИЯХ ЭТОГО ДНЯ НЕ ОСТАНЕТСЯ СОМНЕНИЙ НИ У ОДНОГО СУДЬИ, НИ У ОДНОГО АДВОКАТА». И он открыл всем свое зрение.

Весь Маккатран, от мэра во Дворце-Саду до грузчиков в порту, увидел гондолу, четверых пригнувшихся и зажавших ладонями уши мужчин. Пятый человек с искаженным от бешенства лицом стоял, сжимая пальцами пистолет. Потом губы Эдеарда задвигались.

— Вот что, бандит, твое время в этом городе закончилось. Если ты считаешь иначе, целься хорошенько.

Арминель поднял оружие. Весь Маккатран вздрогнул, увидев дуло меньше чем в двух футах от глаз Эдеарда.

— Пошел к черту, — огрызнулся Арминель.

Он нажал на курок.

Потом рассказывали, что единый крик, выплеснувшийся за стены города, слышали на половине равнины Игуру. А когда все снова начали дышать и поняли, что еще живы, они увидели пулю. Она неподвижно зависла в шести дюймах от лица Эдеарда.

Губы его опять зашевелились и на этот раз сложились в слабую улыбку. Лицо Арминеля застыло.

Последнее, что ощутили горожане, это удар третьей руки Эдеарда в лицо Арминеля. Раздался хруст сломанного носа. Брызнула кровь. Бандит не удержался на ногах, качнулся от удара назад и с громким плеском шлепнулся в воду, тотчас сомкнувшуюся над ним.

— Ты арестован, — объявил Эдеард.

Под оглушительный гвалт, поднявшийся над Бирмингемской заводью, гондола прямиком направилась к причалу, где ждали Кансин, Бойд и Максен. Вместе с ними на настиле уместилось еще человек пятнадцать. По серебристо-голубому мосту из Золотого парка подбегали все новые стайки детей; они перевешивались через перила, кричали и махали руками. На берегу в ожидании выстроились не меньше сотни констеблей, и половина из них были родственниками Динлея. Люди продолжали прибывать с прилегающих улиц и толпились на бульваре, наблюдая за происходившим. Самые смелые подростки, желая рассмотреть все в подробностях, карабкались на верхушки хасфолей.

Эдеард медленно шел позади гондолы и молился Заступнице, чтобы его телекинетической силы хватило до самого причала, чтобы не опозориться и не свалиться в воду. В толпе на берегу заводи он видел Сетерсиса и Кавайна, стоявших во главе большой группы торговцев с рынка Силварум и энергично аплодировавших. Стайка девчонок из благородных семей приветствовала его озорным смехом и мельканием ярких нарядов. Эвала, Николар и остальные девушки из магазина одежды отчаянно махали руками, стараясь привлечь его внимание. Ему показалось, что даже Дибал и Бижули взволнованно улыбаются в толпе зрителей, но к тому моменту он уже слишком устал.

Нос гондолы коснулся настила. Констебли быстро закрепили ее у причала. Командовал ими сам капитан Ронарк. Чаэ и несколько старших констеблей из участка Дживона надели наручники на Арминеля и его сообщников. Остальные констебли расчистили путь по бульвару, и задержанные зашагали в участок.

Эдеард наконец вышел на деревянный настил. От усталости он дрожал всем телом и едва держался на ногах. Капитан Ронарк, вытянувшись по стойке «смирно», отдал ему честь. Кансин, к радости зрителей, обняла и крепко поцеловала его.

— Заступница, какой же ты идиот, — прошептала она ему на ухо. — Я так тобой горжусь.

Максен похлопал его по спине. Бойд обнял.

— Как Динлей? — спросил Эдеард.

— Им занимаются доктора, — закричал Максен, чтобы перекрыть громкий шум толпы. — С ним все будет в порядке. Пуля не задела никаких жизненно важных органов. Хотя в той области у него ничего важного и нет.

— Ты напугал нас до смерти, — воскликнул Бойд, смахивая слезы. — Ты сумасшедший, но все же герой.

— Эдеард, оглянись вокруг, — сказала ему Кансин. — Смотри и запоминай.