– Надо выяснить, чего с ним стряслось, – сказал Борис. – Я отбашляю, если тебя это беспокоит.

    – Это меня как раз меньше всего беспокоит, – сказал я. – На фига тебе знать, что с ним стряслось?

    – Как это, на фига? – удивился Борис. – Надо же мне знать, чего теперь делать-то.

    – Воевать, – сказал я. – Ты же уже наверняка выяснил, кто его кокнул.

    – Таганские, – не стал отнекиваться Борис. Да и к чему отнекиваться, если ему не хуже меня известно об отличной звукопроводимости наших квартир.

    – Тебе исключительно повезло, – сказал я. – У тебя в бригаде появился неповторимый исполнитель «мокрых» дел. Пошли его к таганским, пусть их всех перестреляет. Что они ему могут сделать? Еще раз убить?

    – Не хохми, – сказал Борис.

    – А в чем проблема?

    – Проблема сидит в соседней комнате и любуется на себя в зеркало, – сообщил Борис. – Он же мертвый, понимаешь? Мертвый! Я его тело видел, документы ты сам в морге проверял. А он сидит и разговаривает даже. Как он может разговаривать, если он не дышит?

    – Мне тоже интересно.

    – Интересно ему. А мне что делать прикажешь? С ним что делать, с Юриком?

    – Ничего. Оставь в бригаде.

    – Как я его могу в бригаде оставить? Он же мертвый. Откуда я знаю, какие мысли в его мертвую башку прийти могут? А что, если это он сегодня такой тихий, а завтра взбесится и НАС всех перестреляет? Кроме того, маг, я тебе так скажу. Я своих пацанов не бросаю, я о них забочусь. И если с кем-то из них что-то непонятное происходит, я должен в этом разобраться и пресечь. Иначе грош мне цена, понял?

    – Пошли разбираться, – вздохнул я.

    Вован был страшно рад нашему приходу, хотя виду старался не показывать. Но даже невооруженным глазом было заметно, что наедине с Юриком ему было не по себе. Мы с Борисом отослали его на кухню, а сами занялись исследованием.

    Юрик был абсолютно пассивен. Казалось, что покойничка совершенно не волнует, что сейчас происходит с его телом. Мы развернули Юрика от зеркала, и Борис расстегнул ему рубашку.

    Под рубашкой обнаружилось множество входных отверстий от пуль таганской братвы. Очереди три, не меньше. Дырки были наспех зашиты суровыми нитками.

    Я проверил пульс. Пульс не прощупывался. Послушал сердце – ничего не услышал. Поднес зеркало к его губам. Ничего.

    Не дышит.

    Не моргает.

    Но и не падает.

    Проверил ауру. Ничего. Обычная аура трупа. Относительно свежего, каковым он и являлся. Хотя неприятный запашок по комнате уже поплыл. Ну, конечно, в морге холодно, а дома тепло. Скоро совсем завоняет.

    – Ты кто? – спросил я.

    – А?

    – Зовут тебя как?

    – Юрик.

    – А это кто? – показал я на Бориса.

    – Боря. Босс.

    – Ты живой?

    – Нет. Убили меня, суки. Порву.

    Перед ответами Юрик брал паузы секунд на пять.

    – Реакции заторможены, – сказал я Борису.