Даже с такого расстояния Эрик понял, что темные пятна на огромных стенах означают только одно — грядущее увядание этого города под низким серым небом, который однозначно был самым впечатляющим из всех поселений, какие он когда-либо видел в мечтах. Однако былая слава города уже давным-давно канула в небытие. То тут, то там зияющие прорехи в гигантских стенах указывали на полную разруху. По спертому воздуху болот и незнакомой архитектуре Эрик понял, что имеет дело с бессмертной древностью. Его дыхание участилось, и он задался вопросом, куда делись люди, воздвигнувшие эти величественные постройки, как они называются, и знает ли история об их существовании.

ИЗ ГИПНОТИЧЕСКОГО ТРАНСА Эрика выдернул нарастающий грохот странных звуков, становившийся все громче и громче. Он различил звук шагов ног, бредущих по мостовой, скрежет металла, хриплое дыхание и какое-то необъяснимое прерывистое шипение. Все это доносилось из той части огромной площади, которую скрывала осыпающаяся стена рядом с ним.

Странное шипение стало еще громче. Кто-то издал гортанный вопль, и Эрик услышал быстро приближающийся к нему топот неуверенно бегущего человека, явно спотыкающегося. Затем в проеме осыпавшейся стены, где когда-то, судя по всему, была дверь, промелькнуло бело-красное пятно. Это была девушка. Ее прерывистое дыхание эхом отдавалось в тесном пространстве. Растекающееся алое пятно создала кровь, зловещими струями хлещущая из глубокой раны в боку. В этот пасмурный день девушка казалась белее облака. Потом Эрик уже не мог вспомнить ничего, кроме ослепительной белизны ее тела, брызг крови из разорванных артерий и дымчатой голубизны глаз.

Он не определил, что на ней было надето, и не заметил каких-либо еще подробностей, потому что увидел дымчатый мрак ее глаз, после чего они, казалось, целую вечность смотрели друг другу в глаза. Он узнал ее. Она была той самой римлянкой, приговорившей его к смерти в раскаленной солнцем яме, и она же являлась той смеющейся средневековой девушкой в красном плаще. Было почти невозможно поверить, что все это была одна и та же голубоглазая девушка.

Приближающийся грохот и крики заставили ее отвести взгляд. Эрику даже показалось, что в ее потускневших глазах сверкнули огоньки, говорящие о том, что она узнала его, прежде чем, пошатываясь, направилась к двери. Когда девушка обернулась, он понял, что она умирает, но что-то удержало его от попытки спасти ее, и поэтому он просто стоял и молча смотрел на нее. В конце концов, сейчас ей уже ничем нельзя было помочь. Из дымчато-голубых глаз постепенно уходил блеск, а жизнь алым потоком вытекала из разодранного бока.

Эрик увидел, как девушка прислонилась спиной к разрушенной стене, и снова услышал странное шипение, когда она подняла правую руку, и из зажатого в ней сверкающего цилиндра вырвался длинный голубой луч света. Снаружи донесся крик. Гробовая тишина нарушалась лишь стуком падающих на камни каплей крови. А потом случилось нечто очень странное.

Девушка оглянулась через плечо и встретилась взглядом с Эриком. Тут его как будто ударило током, и к горлу подступил комок. Он понял много всего важного, пока девушка смотрела на него своими бледно-голубыми глазами… понял, почему всю свою жизнь так остро ощущал потребность в чем-то, к чему никогда не приближался… Он уже готов был что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни звука.

В этот момент озарения девушка, должно быть, осознала то, что пока не мог осознать Эрик, потому что ее губы задрожали, а в остекленевших глазах появилась бесконечная нежность. И в тот же миг она снова подняла руку, и он в последний раз услышал обжигающее шипение.