Гиринт как-то странно покачнулся и повернулся к нему лицом.

— Я бы непременно сказал это тебе, старый дружище, если б мог. Но признаюсь: я этого и сам не знаю! Он ушел так далеко, что даже небеса над ним стали иными.

Айвор с трудом проглотил стоявший в горле комок.

— А хорошо ли это? — осторожно спросил он шамана, которому полагалось знать подобные вещи. — Хорошо ли это, Гиринт?

Старик долго, слишком долго молчал, а потом повторил:

— Ему дано было увидеть нечто великое! — Но не этих слов ждал от него Айвор. И он посмотрел на Табора, такого худенького и легкого, почти невесомого, и еще крепче сжал его в своих объятиях. Загорелая гладкая кожа, прямой нос, высокий чистый лоб, густые каштановые волосы, еще недостаточно длинные, чтобы их можно было стянуть на затылке… Почему-то у Табора волосы всегда были удивительно непослушными, думал Айвор.

— Ах, сынок, — прошептал он, принимаясь баюкать Табора, как делал это когда-то — совсем не так уж и давно.

Глава 13

Ближе к закату они, натянув поводья, остановили быстро мчавшихся лошадей и устроились на ночлег в небольшом овражке, точнее, низинке, окаймленной невысокими кустами.

Дейву было несколько не по себе — столь необъятным был простор Равнины. Лишь темная полоска Пендаранского леса у западного горизонта нарушала бесконечную монотонность этих травянистых прерий, а Пендаранский лес, как он уже знал, особо приятных надежд внушать никак не мог.

А вот дальри были совершенно спокойны, словно для них эта бескрайняя Равнина, затянутая сейчас серыми сумерками, была родным домом. Ну да, это же действительно их родной дом, и принадлежит он им уже в течение двенадцати столетий, вспомнил Дейв.

Разжечь костер Ливон не разрешил, и они поужинали холодным мясом элтора и твердым сыром, запивая еду речной водой из фляжек. Еда, впрочем, оказалась удивительно вкусной — возможно, потому, что Дейв зверски проголодался и устал после целого дня верхом. Он понял это, лишь разворачивая свой спальный мешок и укладываясь рядом с Торком.

Однако усталость довольно быстро прошла, а стоило ему лечь, как он понял, что сна нет ни в одном глазу. Вот и теперь он все еще лежал без сна, глядя в бескрайние небеса, а мысли беспокойно кружились, упорно возвращаясь к событиям минувшего дня.

Утром, когда они уезжали, Табор по-прежнему был без сознания. «Он ушел слишком далеко!» — вот и все, что пожелал сказать вождь в ответ на их вопросы, но глаза Айвора выдавали его тревогу за сына.

Затем разговор на некоторое время полностью переключился на рассказ Дейва о встрече с охотницей и о событиях, имевших место ночью на лесной поляне. Но он ни словом, впрочем, не обмолвился о последних мгновениях этой встречи, ибо те слова Богини касались лишь его одного. Когда он закончил свой рассказ, вокруг стояла абсолютная тишина.

Потом Гиринт, сидевший на циновке скрестив ноги, спросил:

— «Мужественные люди еще ох как понадобятся!» — так она сказала?

Дейв кивнул, но потом, вспомнив, что шаман слеп, подтвердил это вслух. После чего Гиринт стал качаться взад-вперед, что-то невнятно напевая, и это продолжалось довольно долго. Так долго, что Дейв просто удивился, когда шаман как ни в чем не бывало сказал ясным голосом:

— Значит, ты должен как можно скорее ехать на юг! И, по-моему, делать это следует, привлекая к себе как можно меньше внимания. Назревает что-то очень неприятное, и раз Серебряный Плащ привел тебя сюда, ты должен быть с ним рядом.

— Но он привел нас только для участия в королевском празднестве! — возразил Дейв. Впрочем, куда более нервным тоном, чем ему хотелось бы.

— Возможно, — согласился Гиринт.