Багор присвистнул.

— Какого хрена на таком расстоянии в море делает буй, к которому она привязала яхту? — полюбопытствовал он.

— Хрен его знает, — раздраженно ответил Павел. — Так что?

Багор некоторое время раздумывал, шумно дыша.

— Знаешь, она призналась про наследство, — вдруг сказал Павел, рискнув выложить последний козырь. — Все оказалось куда лучше, чем я предполагал.

— Да? — оживился Багор. — Врешь, наверное?

— Нет, это правда. Поэтому предлагаю в наш договор внести дополнительное соглашение. Ты разбираешься с Вестой, вытаскиваешь меня отсюда, а я накидываю тебе сверху еще пятерку «зелени».

— Пять тысяч долларов? — переспросил Багор.

— Именно.

— Десять.

Павел вытер пот, выступивший на лбу.

«Вот паскудник. Вконец оборзел», — выругался он про себя.

— Багор, поимей совесть.

— Она у меня как хомяк — или спит, или грызет. Короче, Павлик. Десять «косых», или я вешаю трубку, — пригрозил Багор.

— Идет, — выдавил Павел. — Ты не оставляешь мне выбора.

— Это правда. Но задайся себе вопросом — кто еще будет делать за тебя эту паршивую работу? То-то же.

— Своей смертью ты не сдохнешь, — вырвалось у Павла.

— Все может быть. Кстати, дружище. Прилюсуй к моей сумме оплату расходов на то, чтобы добраться до тебя, — сказал Багор. — Я ведь по воде ходить не умею. Придется взять в аренду катер или еще что-то в этом роде. Я, кстати, сильно рискую. Вероятно, появятся нежелательные свидетели, и с ними тоже нужно что-то делать. Может, цена возрастет. А может, я соглашусь принять от тебя ключи от одной из квартир, которые тебе достанутся в наследство.

«Хер тебе», — с ненавистью подумал Павел.

— Нам нужно закончить это дело, — хрипло произнес он вслух. — И как можно быстрее. О деньгах поговорим после.

— О деньгах никогда не поздно разговаривать. Хорошо, я что-нибудь придумаю. Все, пока. На связи, — вместо прощания бросил Багор, и его голос оборвался.

— Твою мать! — прорычал Павел. Ему стоило огромных усилий, чтобы не запустить телефон в стену. — Черт!

Его взгляд наткнулся на полку, где стояла сувенирная композиция из восьми нот, тускло поблескивающая серебром.

Шагнув к полке, он с яростью смахнул ее рукой на пол, скрипичные ключики жалостливо тренькнули. Затем Павел плюнул в фотографию брата Весты.

Как она там говорила? Восемь нот?!

«Бред сивой кобылы!!!»

Мутно-белесый плевок, словно неуклюжий слизень, пополз вниз, оставляя за собой влажный след.

«Угу. Ты еще ногой топни, как ребенок. Лузер, вот ты кто», — мрачно подумал Павел, пытаясь привести свои мысли в порядок.

Сейчас он уже жалел, что поторопился, подмешав в бокал Весты снотворное.

Что теперь с этим всем делать?!

Скрипя зубами, мужчина был вынужден признать, что совершил ошибку, не проявив настойчивость и не уговорив Весту оставтся хотя бы на одну ночь в бунгало, где уже вторые сутки мается от безделья Багор. Случись так — труп Весты уже давно лежал бы в морге, а он, «безутешный» вдовец, изображал бы глубокое горе, подсчитывая при этом в уме навар, причитающийся ему как единственному наследнику…

Как же поступить? Веста наверняка проспит до самого утра.