В общем, не так‑то и плохо она сработала. Может, даже нам еще повезло, что хоть этого удалось добиться.
Мы направились к восточному краю ледяной равнины, вскарабкались на подходящий торос и огляделись, чтобы, ориентируясь по лучу прожектора, который, как белый палец, неподвижно упирался прямо в небосвод, определить, куда нам двигаться дальше. Заблудиться сейчас было бы трудновато. Когда ветер не гонит ледяную пыль, здесь легко разглядеть свет в окне на расстоянии в десять миль.
Нам даже не пришлось ничего искать. Стоило отойти на несколько шагов от ледяной равнины – и мы сразу же увидели ее. Дрейфующую станцию «Зебра». Три домика, один из которых сильно обгорел, и пять почерневших остовов там, где когда‑то стояли другие домики. И ни души.
– Значит, вот она какая, – прямо в ухо мне проговорил Свенсон. Вернее, то, что от нее осталось. «Я прошел долгий путь, чтобы увидеть все это...» – Процитировал он с пафосом какого‑то классика.
– Да уж, еще немного – и мы бы с вами обозревали совсем другие пейзажи, а этого никогда бы не увидели, – заметил я. – Если бы ушли на дно этого проклятого океана... Неплохо, да?
Свенсон медленно покачал головой и двинулся дальше. До станции было рукой подать, каких‑то сто ярдов. Я подвел его к ближайшему уцелевшему домику, отворил дверь и зашел внутрь.
В помещении было градусов на тридцать теплее, чем раньше, но все равно чертовски холодно. Не слали только Забринский и Ролингс. В нос шибало гарью, лекарствами и специфическим ароматом булькающего в котелке противного на вид месива, которое Ролингс старательно продолжал размешивать.
– Ага, вот и вы. – охотно вступил в разговор Ролингс, словно увидел не человека, недавно ушедшего отсюда – почти на верную смерть, а соседа по улице, который пять минут назад звонил и просил одолжить газонокосилку. ‑Вы как раз вовремя, капитан: пора трубить к обеду. Небось, предвкушаете мерилендских цыплят?
– Да нет, чуть попозже, спасибо, – вежливо ответил Свенсон. Очень жаль, что вам не повезло с ногой, Забринский. Как она?
– Отлично, капитан, все отлично. В гипсовой повязке. – Он вытянул вперед негнущуюся ногу. – Здешний лекарь, доктор Джолли, сделал мне все чин‑чином... А вам здорово досталось вчера вечером? – обратился он ко мне. – Доктору Карпентеру вчера вечером досталось очень здорово, сказал Свенсон. – А потом и нам всем тоже... Давайте сюда носилки. Вы первый, Забринский. А вы, Ролингс, не прикидывайтесь слабаком. До "Дельфина” всего‑то пара сотен ярдов. Через полчаса мы вас всех заберем на борт.
Я услышал позади какую‑то возню. Доктор Джолли уже встал на ноги и помогал подняться капитану Фол‑сому. Фолсом выглядел даже хуже, чем вчера, хотя лицо у него было почти все забинтовано.
– Капитан Фолсом, – представил я полярников. ‑Доктор Джолли. А это коммандер Свенсон, капитан «Дельфина». Доктор Бенсон.
– Доктор Бенсон? Вы сказали «доктор», старина? – Джолли .поднял брови, – Похоже, конкуренция в сфере раздачи таблеток обостряется. И коммандер...
Ей‑богу, ребята, мы рады видеть вас здесь.
Сочетание ирландского акцента с английским жаргоном двадцатых годов как‑то особенно резануло ухо. Джолли напомнил мне одного интеллигентного сингалезца, с которым когда‑то свела меня судьба: тот примерно так же безалаберно смешивал чистый, правильный, даже дистиллированный язык Южной Англии с уличными словечками сорокалетней давности: "Железно, старина! Клево базаришь...”
– Могу себе представить, – улыбнулся Свенсон. Он посмотрел на сгрудившихся на полу людей, которых можно было принять за живых только благодаря легкому пару, выходящему изо рта при дыхании, и улыбка его исчезла. |