Дымные массы протянулись вдоль реки Эльбы. По мере того как облако относило дальше от горевшего города, воздух охлаждался, и сырые тучи, отяжелевшие от пыли и черного пепла, начали проливаться дождем.

Британские военнопленные, работавшие на сортировке огромной груды посылок в лагере «Шталаг 4-Б», утверждали, что зловещее облако оставалось над этим районом города целых три дня, а тлеющие частички еще дольше висели в воздухе над лагерем, плавно опускаясь на землю. Один домовладелец в Мокетале, что в пяти километрах от Дрездена, обнаружил: его сад усеян аптечными рецептами и коробками таблеток. Судя по этикеткам, они попали к нему из Старого Города. Бумаги и документы из конторы регистрации земель, находившейся в центре Дрездена, дождем посыпались в деревне Ломен, в 30 километрах от города. Школьникам понадобилось несколько дней для того, чтобы очистить от них окрестности.

Так проявил себя последний и самый ужасный огненный смерч в истории бомбардировок германских городов.

Тем временем моторизованные колонны передвижных кухонь и грузовики экстренной помощи прибыли в дрезденский Новый Город. Вторая группа пробивалась через Зайдниц. На крупных станциях были срочно организованы центры помощи. В Дрезден приехал генерал Эрих Хампе, руководивший чрезвычайными операциями по восстановлению систем железных дорог в разбомбленных городах. Всю ночь он с помощником добирался из Берлина. Хампе докладывал:

Я не смог сразу же попасть на Центральный вокзал, потому что путь в город был полностью перекрыт. Первым живым существом, которое я увидел при въезде в город, была большая лама. Вероятно, она убежала из зоопарка. В старой части города все было разрушено, но меня заботили только Центральный вокзал и система железных дорог. Не было на месте никого из железнодорожной администрации. Мне пришлось послать за кем-нибудь из руководства железных дорог рейха в Берлин, чтобы помочь разобраться в этом беспорядке и обсудить меры, которые нужно было принять для возобновления движения поездов.

Зрелище последствий удара по Центральному вокзалу стало самым страшным для генерала Хампе, а ведь он повидал многое.

В сводчатых подвальных помещениях под Центральным вокзалом было пять просторных укрытий, в которых хватало места для двух тысяч человек, однако там отсутствовали прочные двери и встроенные вентиляционные установки. Собственно говоря, власти оборудовали эти подземные проходы под вокзалом исключительно для временного проживания тысяч беженцев из Силезии и Восточной Пруссии. В любом другом городе рейха скопление такого большого количества людей и легко воспламеняющихся материалов в столь уязвимом месте, каким был Центральный вокзал, выглядело бы самоубийственным. Однако это упущение можно понять, принимая в расчет убежденность в неприкосновенности Дрездена.

Очевидцы вспоминали, что даже по лестницам, ведущим на платформы, невозможно было пройти: их завалили груды багажа. Сами платформы были переполнены людьми, толпы подавались вперед и назад каждый раз, когда подъезжал поезд. Привокзальные площади Бисмарк-плац и Винер-плац также были запружены массами людей, ожидающих отправления.

13 февраля, в 21.41, cреди этого хаоса и беспорядка резко и явственно прозвучал сигнал общей воздушной тревоги. Свет отключился повсюду на Центральном вокзале, остались гореть только сигнальные огни в конце платформы. Затем погасли и они. Однако люди оставались безразличными, отказываясь верить в возможность налета. Многие беженцы, которые несколько дней ожидали поездов, не пожелали оставлять свои места.

Несмотря на замешательство в зале ожидания, к тому времени, когда начали падать бомбы, все поезда были отведены на открытое пространство. Из громкоговорителей донеслась команда спуститься в подвалы под платформами. Сначала послушались немногие, но после близких взрывов началась паника.

Во время первого маркировочного налета Центральный вокзал отделался незначительными повреждениями.