Изменить размер шрифта - +
Она казалась такой маленькой и хрупкой среди всех этих блестящих медицинских приборов, наставленных вокруг…

Он перевел дыхание. Потом наклонился, все еще дрожащей рукой убрал черную прядку со лба жены.

– Господи, Рейчи, как я волновался… Прости, что довел тебя до такого!

– Ты совершеннейший дикарь. Знаешь об этом?

– Да, есть у меня такой грех.

– Ты говоришь так, будто это не грех, а достоинство.

Жоан улыбнулся. Безумное напряжение понемногу начало оставлять его. Он взял руку жены. Рука была тоненькой, бледной, с проступившими голубыми жилками.

– Как же это случилось, дорогая?

– Я клеила оставшуюся часть обоев…

– Так ты опять взобралась на эту чертову лестницу? – Рейчел чуть заметно кивнула. – После того как я велел тебе…

– От давней привычки нелегко избавиться.

– Это уж точно. – Жоан ошеломленно глядел в голубые глаза жены. – И я не собираюсь тебя менять. Все равно не смогу.

– Не сможешь. – Рейчел слабо улыбнулась и провела кончиками пальцев по его щеке. – Но я люблю тебя, как могу. И надеюсь, что ты сможешь полюбить меня такой, какая я есть.

– Ты меня любишь?

– Конечно… Почему бы еще я вышла замуж за грубого зверя вроде тебя?

Губы его дрогнули.

– Потому что я тебя заставил.

– С каких это пор кто-то может заставить меня делать то, что мне не нравится? – возразила Рейчел.

Неожиданно ледяная корка, сковавшая его сердце, начала стремительно таять. Чувства неудержимо рвались наружу, Жоан любил ее, хотел ее, нуждался в ней.

– Рейчи… ты просто невыносима!

– Знаю. Впервые ты сказал это, когда мне было двенадцать.

Она выглядела хрупкой, ранимой, а между тем в груди у нее билось воистину сердце тигрицы. Жоан смотрел на жену с настоящим восхищением.

– Расскажи поподробнее, что говорит врач. С ребенком точно все в порядке?

– Мне надо полежать спокойно несколько дней, может быть, неделю. Ничего серьезного в любом случае не произошло. – Она опустила взгляд, и из-под длинных ресниц блеснули слезы. Голубые глаза приобрели яркий сапфировый оттенок. – Мне не надо было залезать на стремянку. Я знала, что это опасно, но так разозлилась на тебя, что иначе не могла…

– Это моя вина. – Жоан нежно приподнял ее, чтобы прижать к груди. Она приникла лицом к его сильному плечу и блаженно затихла, как ребенок на руках у отца. – Не плачь, – прошептал он, целуя ее шелковистый затылок. – Я не могу видеть, как ты плачешь. Боже мой, Рейчи, без тебя я самый несчастный человек на свете!

Она чуть вздрогнула, не веря своим ушам. Не может быть, чтобы Жоан это сказал! Она подняла заплаканные, расширившиеся от удивления глаза.

– Повтори это еще раз… Пожалуйста.

– Что повторить? Что без тебя я – ничто, самый несчастный человек на свете, что мне не нужен целый мир без тебя?

– Продолжай…

– Что твое здоровье и счастье для меня важнее всех в мире дурацких виноградников?

– Они не дурацкие…

– Хорошо, идиотские.

Рейчел смешно наморщила нос.

– Извини…

– Мне не за что тебя извинять. Я обращался с тобой по-свински. А на самом деле все, чего я хотел сегодня вечером, – так это быть с тобой… Вместе клеить обои. – Жоан состроил гримасу. – Никто из де Сакадуро-Кабрал никогда не клеил обои… Но по правде говоря, что может быть прекраснее, чем вместе готовить комнату для нашего ребенка?

– Тогда почему же ты не остался?

Жоан ответил не сразу, ему было тяжело признаться.

Быстрый переход