Мы не спешили. Ни Грейсон, ни я не желали торопить момент. Наоборот, позволили себе прочувствовать его, запомнить. Поддаваясь порыву, я наклонилась и прижалась лбом ко лбу волка. Ощутила пробежавшую по его телу волну, а уже в следующий миг оказалась в капкане чужих рук. Я не смотрела вверх, не видела лица Грейсона — с моим росточком приходилось каждый раз задирать голову, чтобы это сделать. Но сейчас мне нравилось стоять вот так, прижимаясь щекой к голой груди и слушать биение его сердца. Сильное, взволнованное. Почти такое же быстрое, как мое.

Грейсон отстранил меня — немного, на пол-ладони, — мягко взял за подбородок и заставил встретить его взгляд. В вечерних сумерках желтые глаза едва заметно светились, как две луны; они зачаровывали. И я с готовностью поддалась этой магии.

— В моем народе есть обычай, — заговорил он вполголоса. — Та, перед которой альфа склонит голову, остается с ним навсегда.

— Прекрасный обычай. — отозвалась я так же тихо. Привстала на носочки, обняла Грейсона за шею и поцеловала.

В деревню мы вернулись уже глубокой ночью. Оба молчали. Вместо нас говорили наши прикосновения, наши взгляды и улыбки: довольная Грейсона и полная смущения моя. Дошли до широкого крыльца у дома Грейсона, сели.

— Подожди секунду, — попросил он.

Исчез за дверью минуты на три, потом вернулся с небольшим свертком.

— Что там?

— Открой и увидишь.

Я приняла сверток, задумчиво оглядела его и развязала темно-синий шнурок. Внутри оказалась шапка. Легкая, воздушной вязки… красная.

Я вопросительно посмотрела на Грейсона.

— Думаю, пора признать — плащ для тебя слишком опасен. Только при мне ты несколько раз им чуть не задушилась. Я не намерен рисковать. Нравится красный? Ничего не имею против. Но только пока ты в порядке.

Я тихо рассмеялась. Что ж, Грейсон снова оказался прав. Поблагодарив, я надела подарок и повернулась к мужчине.

— Как тебе?

— Ты самая прекрасная красная шапочка. Так бы и съел тебя.

Однако есть меня Грейсон не стал. Вместо этого наклонился и снова поцеловал. Сладко-сладко, но в то же время требовательно, заявляя права альфы. Так, как может целовать только он.