- Ты ненормальная, - сказала она себе, - просто ненормальная.

- Что? - сказал Лоран, отрываясь от туалетного столика, за которым он подбирал тушь для на редкость длинных ресниц Тилли, решая, какой цвет сегодня подойдет ей больше - голубой или фиолетовый. - Что ты сказала?

- Ничего, - ответила Тилли, - просто мысли вслух. Господи, Лоран, неужели ты собираешься наносить эту гадость на мои губы? Мне бы хотелось выпить чашечку кофе, прежде чем мы приступим к работе.

- Тилли, у тебя на кофе нет времени, - заметил Лоран, обиженно поджав губы. - Мик сказал, что ты должна быть готова ровно в восемь, а сейчас уже без десяти.

- Хорошо, - согласилась Тилли. - Где платье?

- Оно здесь, - ответила помощница и стилист Мика, довольно неприятная женщина по имени Эмма, принадлежавшая к элите английского общества.

Несмотря на жесткую конкуренцию, она получила эту работу благодаря своему происхождению. Мик, выросший в рабочем квартале Тауэр-Хамлетс, был известен своим потрясающим снобизмом. Сквернослов и хам, он любил, когда ему оказывали знаки внимания, приглашая на благотворительные вечера, светские мероприятия, уик-энды. Ему доставляло удовольствие слышать безапелляционный голос Эммы, договаривающейся о посещении того или иного мероприятия, заказывающей для него билеты, сообщающей, что он не может взять трубку, так как очень занят. Все эти вещи придавали значимость его персоне, демонстрировали, как далеко он продвинулся на пути в высшее общество.

- Оно будет тебе немного коротковато, даже если ты будешь на низком каблуке. Они отказались его удлинять, фотографу надо быть предельно внимательным, - сказала Эмма.

- Еще бы им не отказаться, - сказала Тилли. - Сколько оно стоит? Миллион франков?

- Думаю, что больше, - сказала Эмма. - Оно великолепно.

Тилли посмотрела на клубы тончайшего кремового шелка, усеянного жемчугом, и тяжело вздохнула: по иронии судьбы именно сегодня ей предстоит демонстрировать свадебное платье.

- Нам пора отправляться, - сказала Эмма. - У Мика сегодня много дел. Придется идти пешком, и ты наденешь платье на месте. Здесь ходьбы всего пять минут. Не возражаешь, Тилли?

- Хорошо, - ответила Тилли, известная своим покладистым характером.

Однажды ей пришлось позировать совершенно обнаженной на пляже в грозу, и в то время, когда все дрожали от холода, она весело улыбалась целых пять минут. Эта фотография обошла все журналы мира.

Они шли по тихим, пустынным в этот ранний час улочкам, направляясь к площади Вогезов. Лучи солнца освещали сводчатые галереи домов, придавая им сходство с соборами. В раннем утре есть своя прелесть, и Тилли не жалела, что встала так рано.

Она посмотрела на часы: еще нет и восьми. Значит, в Англии около семи. В одних трусиках она стояла в дверях очень дорогого магазина, торгующего всякого рода безделушками, позволяя Эмме и Лорану осторожно надевать на нее платье.

Внезапно зазвонил мобильный телефон Мика.

- Да, - услышала она его голос. - Да, она здесь и, конечно, не может подойти к телефону. Она, черт возьми, на работе. Вам известно такое слово - «работа»? За это мы платим ей десять кусков в день. Это черт знает какие деньги. Скажите мне, и я передам ей. Что? Срочно? Хорошо, но только быстро. Договорились?

Он передал телефон Тилли.

- Тебя. Скажи своим приятелям, чтобы больше не звонили тебе на работу.

- Пошел к черту, - ответила Тилли, расправляя шелковые розочки на вороте платья. - Кто говорит?

- Это некий Руфус. На тебя большой спрос, дорогая.

- Да, это так. Что случилось?

Звонкий, хорошо поставленный голос Руфуса, в котором чувствовалось беспокойство, нарушил мирную тишину солнечного утра.

- Тилли, прости, что отрываю тебя от дел, но мне нужно срочно поговорить с тобой.