Я уже опаздываю.

Володечка, с явным удовольствием орудовавший кофейным агрегатом, растерялся:

– А Александр Николаевич сказал, что вы его дождетесь, велел вас на пляж проводить. Он в четыре будет.

И машины сейчас нет…

«А Александр Николаевич не сказал, кто за меня платежки и договора подпишет, и не велел, чем меня кормить на обед – манной кашкой или гречневой? Или, может, он горит желанием представить меня своей злобной Маргарите Сергеевне?» – чуть не вырвалось у Иры.

Нет, надо скорее отсюда уходить, иначе говорить одно, а думать совсем другое войдет у нее в привычку.

– Я сейчас позвоню… – сказал охранник и потянулся к лежавшей на обеденном столе трубке, но Ира резво его опередила и схватила трубку первой.

– Не надо, я сама доберусь до Москвы.

Быстро набрала номер своего офиса, но едва отпустила последнюю кнопку, в трубке послышались короткие гудки.

– Через ноль, – подсказала женщина, повесила ее платье на плечики и куда-то с ним ушла.

Через ноль с первого же гудка ответила Настенька.

– Ой, Ирина Сергеевна, наконец-то, а то мы тут все переволновались… – начала она, но ее оборвал голос Максима:

– Ир, ты откуда? Ты что, с ума сошла? Я уже всех на уши поставил, водитель говорит, осталась с каким-то мужиком, и нет тебя и нет… Позвонить хоть могла бы?

Максим совсем забылся, при Настеньке и при Екатерине Михайловне говорил с ней так, что все об их отношениях было понятней некуда. Но она сама виновата – совсем не подумала, что Максим будет волноваться. А ведь уже двадцать раз могла бы ему позвонить.

– Извини, – искренне повинилась она, преисполненная чувством благодарности и тихой, внутренней удовлетворенности, что есть, есть и у нее на свете близкие люди, которые переживают, если ее нет, есть и у нее неотложные дела, которые может решить только она. – Извини, пришлось задержаться. Так надо было.

Эти слова пришлось произнести внятно и громко, и Ира с вызовом посмотрела на вернувшуюся уже без платья домработницу и Володечку, ожидая наткнуться на плохо спрятанные усмешки. Но домработница спокойно наглаживала белье, а Володечка наливал себе кофе. Только эта умиротворенная картинка разозлила Иру куда больше ожидаемого интереса. Видимо, в этом доме случайные ночные гостьи – дело привычное.

– Чего, выгорело что-нибудь интересное? – спросил Максим, но Ира вопрос проигнорировала.

– Я тебя жду на шоссе. Владимир Иванович знает где, расскажет. Выезжай сразу.

– Может быть, все-таки кофе? – еще раз добродушно предложила женщина.

– Ирин Сергевна, давайте машину вызову? – дожевав бутерброд, предложил охранник. – А то я вас не могу так отпустить. Мне шеф таких указаний не давал…

«Еще не хватало, чтоб он давал на мой счет какие-то указания!» – едва не выскочило у Иры, но в последний момент она прикусила язык и перебила Володечку на полуслове:

– Где мое платье?

– В шкафу висит… – удивилась женщина, для которой почему-то было очевидно, что Ирино платье должно висеть в аксеновском шкафу.

– Откройте мне дверь, я ухожу, – обратилась Ира к охраннику и ушла надевать свое многострадальное платье.

Нехорошо, конечно. Невежливо. Ни спасибо, ни пожалуйста, ни до свидания. Но так хочется поскорее обратно, в свою собственную жизнь!

Максима долго ждать не пришлось. Только-только она расположилась возле указателя поселка на заваленном июньским ураганом буреломе и запрокинула голову, чтобы в кои-то веки понаблюдать за облаками, как рядом затормозила знакомая бежевая «шестерка».