Обратно машину вел Петрович. Сергей, оказывается, летел с Аксеновым, и Ира всю дорогу думала о том, что парень промок до нитки и может заболеть. Даже хотела сказать об этом Петровичу, но мудро решила не вмешиваться в чужие дела. Хватает своих. Когда она заходила в свой подъезд, Петрович тронул ее за рукав и сказал:

– Ты, дочка, это… Осторожней. Особо с подружками не болтай. Я, гляжу, так дело пойдет, скоро и ты ко мне в подопечные попадешь.

– Не беспокойтесь, не попаду. Спокойной ночи! – невежливо отрезала Ира и услышала, как охранник вздохнул ей вслед:

– Да… Дела…

Но не успела она подняться на второй этаж, как Петрович снова ее догнал:

– Ирина Сергеевна, телефончик-то домашний дайте, а то он небось забыл спросить, будет меня дергать.

– Забыл, значит, ему не надо, – уже напрямую сгрубила Ира.

– Тьфу ты! – разозлился Петрович – Детский сад тут развели, а я – крайний. – И с невероятной для его плотной комплекции прыткостью спустился вниз.

***

Через два часа Ира, запихивавшая в рот очередной кусок «Докторской» и неизвестно зачем пялившаяся в телевизор, вместо того чтобы идти в ванную и ложиться спать, услышала телефонный звонок. Она ожидала, что это Максим или Ленка, но никак не Аксенов. Ведь он так и не взял у нее номер телефона.

– Привет. Я уже приземлился, – сказал Аксенов.

– Привет. А я уже сплю, ты меня разбудил. И если ты будешь за мной шпионить, добывая неизвестно как мой телефон, то я… То я… – Пока она придумывала, чем она может Аксенову сильно досадить, он перебил:

– Перестань. Никто за тобой не шпионил, а телефон Петрович узнал по адресу.

– Не правда, он не знает номера моей квартиры! – обрадовалась Ира своей сообразительности.

– Он высчитал номер, посмотрев, в каком окне загорелся свет. Вот и все! – засмеялся Аксенов.

– Ну и что? Все равно шпионство. Мог бы сам спросить.

– Забыл.

– В следующий раз не забывай.

– В следующий раз ты мне напомни, чтоб не забыл, – совсем обнаглел он и дал отбой.

Ира послушала короткие гудки, нажала на рычаг и, прекрасно зная, что уже три часа ночи, набрала Ленкин номер. Терпеть до утра не было никаких сил.

– Алло… – Ленка, что вполне естественно, была спросонья и плохо соображала, но Ира быстренько привела ее в чувство:

– Лен, я, кажется, влюбилась.

– Ага, и на тебя, значит, действует! – бодро откликнулась Ленка. В кого влюбилась подруга, Ленке объяснять не потребовалось.

– Что действует? – Для самой Иры ее свалившаяся как снег на голову влюбленность была совсем неочевидна и объяснима разве что дурацким собственным пластилиновым характером, из которого каждый мало-мальски заинтересованный мужик что хочет, то и лепит.

– Как что? Антураж. Шикарная машина, дом, охрана, известность. Не кто-нибудь, а сам Аксенов!

– Подумаешь, сам Аксенов! И не такой уж он известный. Я сама, между прочим, довольно популярная детская писательница. Промышленные генералы приходят и уходят, а мои книжки дети, может, лет через пятьдесят еще будут читать. Вот! – Ира была абсолютно искренна.

Кто же будет спорить, что только искусство вечно?

– Ага! – съехидничала Ленка. – Что же ты, популярная писательница, не живешь в загородном особняке, не ездишь на «мерседесе» и не мелькаешь в телевизоре?

Что же ты, популярная писательница, не влюбилась в какого-нибудь шахтера, вон, даже ездить никуда не надо, сидят стучат касками возле Белого дома?

– Знаешь, а я была бы не против, если б он стучал каской возле Белого дома, но холостой.