|
— Но… не то, конечно. Вот вы чернильницу на моих глазах проглотили, ручку с железным перышком в ухо себе воткнули, из другого уха вытащили. А зачем? Кому и какая польза от этого? Цирк! — с презрением продолжал Горшков. — Обезьяна на гармошке играет. Что за намёк? Медведи на велосипедах гоняют! Что этим хотят сказать? Клоунов развели — живот заболит на них смотреть, а толку? Польза какая? Или один гражданин возьмёт гражданку за ногу и давай в воздухе крутить! А она ему потом ногами на голову встанет! Это что, детям пример? Да? Зачем это, спрашиваю! К чему? Народ за это деньги платит. Уж лучше бы в кино сходили. Или в театр. Подросли бы культурно, умнее бы стали.
— Интересно вы рассуждаете, — насмешливо сказал Григорий Васильевич. — Каждый день цирк полон, по воскресеньям три представления. По-вашему, всё это дураки ходят? Один вы умный? — Не знаю, — милиционер пожал плечами. — Но дело ваше несерьёзное, для забавы. Народ жизнь строит, а вы через голову перекувырковываетесь, ручки в уши втыкаете, чернилки проглатываете. — Сейчас мне некогда, — сказал Григорий Васильевич. — Приходите в цирк, может быть, кое-что и поймёте. — Ноги моей у вас не будет! — резко проговорил Горшков. — А с Головёшкой я вас познакомлю. Тогда поймёте, что такое ловкость рук настоящая. — Хватит! Меня волнует сейчас одно: где тигрёнок? — Не беспокойтесь. Поймаем. Не таких ловили. И тут из соседнего районного отдела милиции сообщили, что тигрёнок обнаружен. К этому месту срочно выехала милицейская машина. В кабине рядом с шофёром сидел Григорий Васильевич.
Продолжение девятого номера
Увидев милицейскую машину, Виктор сказал: — Это за мной. Сусанночка, чтоб у неё косички отсохли, папуленьке на меня нажаловалась, папуленька в милицию сбегал, и вот… — Глупости, — сказала Лёлишна. — Он, конечно, мог сбегать в милицию, но машина приехала не за тобой. — А за кем тогда? Не за Сусанной же! — И не за ней, конечно. Ты с тигрёнком стой здесь, а я схожу туда, — предложила Лёлишна. — Если никакой опасности нет, помашу тебе рукой. И ты приходи. Она убежала, а Виктор присел на землю рядом с тигрёнком. Отсюда было видно, как Лёлишна остановилась около машины и её окружили люди. Двое из них были в милицейской форме. Вот Лёлишна вышла из круга и замахала рукой, что-то крича. Виктор встал, потянул за поводок, но тигрёнок упёрся лапами в землю и не двигался с места. — Идём, идём, — звал Виктор, — нас зовут. — А зверёныш упорствовал, даже порыкивал. Виктор потянул поводок обеими руками. Тогда тигрёнок, оскалив пасть, бросился на мальчика. Виктор отпрыгнул, но поводка не выпустил. Тигрёнок прыгнул снова. Виктор снова отскочил, и тигрёнковы зубы щёлкнули около самой его ноги. Храбрости у мальчика сразу поубавилось. И когда тигрёнок прыгнул в третий раз, Виктор чуть-чуть не отпустил поводок. Чуть-чуть… Однако этого было достаточно, чтобы зверёныш почувствовал, что уступать ему легко не собираются. «Наверное, он тоже дрессировщик, только маленький. Или сын дрессировщика», — так примерно подумал тигрёнок и подчинился — вприпрыжку побежал к дому. Увидев Григория Васильевича, Чип виновато опустил голову и даже скосил глаза в сторону, будто сделал вид, что очень раскаивается в своём не очень хорошем поведении. Григорий Васильевич так обрадовался, что не сказал ни слова, схватил беглеца на руки, поблагодарил ребят и сел в машину. Машина уехала. Виктору с Лёлишной сразу стало грустно. Они посмотрели друг на друга, и он сказал: — Напугал же он меня! Три раза на меня бросался. |
