</sup>
<sup>Почему?</sup>
<sup>Основная ваша ошибка заключается в том, что вы совершенно напрасно думаете, что взрослые вас не понимают.</sup>
<sup>Будто они оттого запрещают вам кое-что выделывать, что до них, до взрослых, не доходит прелесть этого кое-чего.</sup>
<sup>Например, если вам не дают бегать до двенадцати часов ночи, то лишь потому, что не представляют, как это здорово.</sup>
<sup>Да не так всё это, не так!</sup>
<sup>Уж если вы решили, что взрослые не всегда вас понимают, то что делать взрослым, если вы их редко понимаете?</sup>
<sup>Вам надоело слушать, как вас учат, а взрослым учить вас надоедает.</sup>
<sup>Отсюда и неприятности.</sup>
<sup>И вам плохо.</sup>
<sup>И взрослым не лучше.</sup>
<sup>Вот из-за этого я и решил схитрить, когда понял, что моя судьба — писать книжки для детей.</sup>
<sup>Никуда мне от этого не спрятаться.</sup>
<sup>Если я буду вас учить уму-разуму, втолковывать вам, что дважды два четыре, ничего из этого может и не получиться. Зевнёте, отложите мою книжку в сторону и что-нибудь про шпионов читать будете (или бегать убежите).</sup>
<sup>Вот я и решил стать юмористическим писателем. А это значит: научился я быть весёлым, как бы грустно мне ни было.</sup>
<sup>Ведь каждой книжке хочется стать для вас умным другом.</sup>
<sup>А весёлый друг — он ещё обязательно и добр, и терпелив. Учит он незаметно.</sup>
<sup>Так и смешная книжка: смех-то смехом, а за ним — всё серьёзно.</sup>
<sup>Но заметит это только неглупый человек. На него я и рассчитываю.</sup>
<sup>Недаром говорят: смех — дело очень серьёзное.</sup>
<sup>А теперь…</sup>
Продолжаем нашу программу!
Из цирка Головёшка вышел расстроенным. Не радовало его даже приглашение прийти на открытие шапито.
Особенно расстроила мальчишку наездница Эмма, которую он сначала обозвал куколкой.
Посмотрел на неё, и стало ему завидно.
«На лошади скачет, видите ли! — рассуждал Головёшка сам с собой. — А мне всю жизнь только в трамваи вскакивать, да? Прыг-скок? Скок-прыг — всю жизнь? Да если бы меня учили, да лошадь бы дали, да от школы освободили, да кормили бы… да я бы тогда…»
И, ещё более раздосадованный, он решил с кем-нибудь подраться, чтобы успокоиться. Он всегда дрался, когда у него было плохое настроение. Надаёт кому-нибудь — и сразу успокоится, будто доброе дело сделает.
Конечно, возникает вопрос: если он нападает на человека, значит, он, Головёшка, смелый?
Значит, не боится?
Не смелый, а наглый.
И не боится потому, что наглецам редко дают сдачи. Причём чем наглее наглец, тем меньше у него опасения получить сдачу. Поэтому Головёшка, как правило, выбирал жертву длиннее себя.
И чем длиннее жертва, тем быстрее она улепётывала.
Да почему же?
Да потому, что многие уверены: если на тебя нападают, значит, сильнее тебя.
И с такими не связываются.
Улепётывают.
Этому приёму Головёшку научили жулики. Так и сказали:
«Сам убежать всегда успеешь. Сначала попробуй, чтоб от тебя убежали. Силы нет — бери нахальством. Нахальства нет — трудной жизнью жить будешь».
Раз попробовал Головёшка — получилось.
Два — получилось.
Три.
Четыре.
Пя… и не получилось. Головёшка сам получил. (Если вы помните, это был случай с Виктором Мокроусовым, когда он учился побеждать. |