Кое-как справившись с собой, я прошла к самой дальней кровати и только собралась присесть на нее, как была остановлена недовольным окриком:

— Это моя, — заявила Летта. — Твоя в серединке, у окна.

— Почему это? — попробовала сопротивляться.

— Потому что она пока никем не занята, — пожала костлявыми плечами рыжая вредина.

— Но я не хочу спать между вами!

Притязания на самый дальний угол имели определенную логику. Я, как только вошла, поняла, что они успели подружиться. Значит, будут переговариваться, шушукаться ночью и вообще… Не знаю, что еще, я никогда не жила в одной комнате с кем-то другим. И когда ехала в Академию, признаюсь, плохо представляла, что меня ждет. Но сейчас, примерно оценив обстановку, хотела лишь одного: быть от всего этого подальше.

Кровать в дальнем углу вполне бы подошла. За неимением лучшего.

Вот только рыжая заноза не собиралась ее уступать.

— Твои проблемы, — хмыкнула вредная девица. — Но если хочешь, можем подраться.

— Драться?..

Она же шутит, да? Я почувствовала, как глаза округляются.

— Я умею. А ты?

Нет, все-таки не шутит…

— Никогда не пробовала. Я же леди! — и, придав лицу презрительное выражение, гордо прошествовала к единственной свободной кровати.

Летта победно ухмыльнулась и попыталась потерять ко мне интерес, но подруга ей помешала.

— Перестань быть врединой! Нам в первые дни тоже пришлось нелегко.

— Но лично я не выделывалась, никого не задирала и не качала права, — буркнула тощая девица, спустила ноги с кровати и сунула в туфли.

— Не обижайся на нее, — Кира переключилась на меня. — Она хорошая, только резкая иногда.

— Всегда, — тут же влезла Летта.

— Хочешь воды?

Упав на кровать, я окинула соседку почти невидящим взглядом и беззлобно пробурчала:

— Только если утопиться.

Воду Кира все-таки принесла и, пока я пила, успела сказать несколько добрых слов. Мол, не так уж все и плохо. Не Королевская Академия, конечно, но жить можно. А некоторые, и она в том числе, годами мечтают сюда поступить. Услышав это, я скривилась. Какие-то мелкие мечты у людей. Летта наблюдала за нами молча и участвовать в ободрении меня не собиралась.

— Так-то лучше, — пробормотала Кира, забирая у меня кружку. Свою мне пока не выдали. — И ты уже не такая бледная.

— Спасибо, наверное.

Светлые глаза зажглись живым интересом.

— Слушай… а ты правда богатая наследница? — шепотом, будто это было страшной тайной, спросила девушка.

Я сбросила туфли, подобрала под себя ноги, повозилась, устраиваясь на не слишком удобной кровати, кивнула.

— Вроде того. — А потом накопившиеся за последние несколько дней обиды выплеснулись, и полились горькие слова: — Но мой опекун — подлец. Он не отдает мое наследство, засунул меня в эту глухомань и наверняка только и мечтает, как бы я здесь загнулась побыстрей.

Девушки переглянулись.

— Пытался избавиться? — серьезно спросила Летта.

— Сюда засунул!

— Это не считается. Бил?

Мои глаза непроизвольно округлились.

— Нет, конечно. Никогда! Девочек вообще бить нельзя. То есть никого нельзя. Это трусливо и мерзко, — запал закончился, и я затихла.

— В деньги лапу запустил? — рыжая внимательно изучала меня пронзительными синими глазами.

— Н-нет…

Снова переглянулись.