Надя потрясла покрывало, подняла подушку — ничего. Пришлось лезть под кровать. Тоже на первый взгляд ничего, только пыль, плохо убирают. Надежда провела рукой по плинтусу и едва не вскрикнула от боли — вот она, заколка, надо же, куда завалилась. Она наскоро закрутила волосы, прихватила заколкой.

Надин вернулась удивительно быстро, Надя едва успела прибрать разоренную постель.

— Все устроилось! Нужно подождать совсем немного! — весело сказала она.

— Спасибо, — пробормотала Надя. — Просто не знаю, что бы я без тебя делала…

— А теперь обязательно нужно выпить, чтобы снять стресс! — объявила Надин и вытащила из ящика туалетного столика маленькую позолоченную фляжку.

— Это мартель! — Она подмигнула Наде. — Как это у вас говорят — тяпнем?

— Да не надо… — слабо сопротивлялась Надя, она не любила и не пила крепкие напитки, — зачем…

— Обязательно надо! — с жаром убеждала Надин. — Ты взбодришься, глаза будут блестеть, появится желание жить! А то ты вся поникшая, как вчерашняя роза в петлице!

С этими словами она подала Наде маленький металлический стаканчик.

— Пей!

Надя вдохнула. Пахло, несомненно, спиртным. Но было в запахе еще что-то — пряное, сильное, недоброе…

— Пей залпом! — приказала Надин. — Как водку!

Надя хотела сказать, что водку она не пьет вообще, а коньяк полагается пить маленькими глоточками, грея в руках пузатый бокал, но рука ее сама поднесла стаканчик к губам.

Пищевод будто обожгло огнем. В первый момент окружающие предметы стали гораздо четче и ярче, Надин показалась ослепительной красоткой. Надя рассмеялась и подошла к зеркалу.

— Мне идет твоя пижама! — сказала она. — И размер подходит…

— А мы с тобой вообще похожи! — Надин встала рядом и подобрала волосы так, чтобы открылась длинная шея. Тотчас лицо стало строже, черты тверже.

И правда — глаза, волосы, поворот головы, все было у них почти одинаковое. Надин более субтильная, быстрая в движениях и без каблуков чуть ниже Нади ростом. Они встретились глазами в зеркале, и вдруг четкость ушла, и Надя слегка пошатнулась.

— Что это со мной? — едва выговорила она непослушными, одеревеневшими губами.

— О, ты устала! — засуетилась Надин. — Приляг, приляг вот сюда… — Она подтолкнула Надю к кровати. — Полежи, отдохни, все пройдет, коньяк для тебя слишком крепкий…

— Я же говорила, — Надя пыталась встать, — я лучше пойду…

Отчего-то ей вдруг захотелось оказаться далеко отсюда, лучше дома, но если нет, то хотя бы в собственной каюте. И пускай даже Олег будет рядом…

— Нет, нет, куда же ты пойдешь… — стрекотала Надин. — И платье еще не готово… Ты должна поспать…

Надя хотела резко сказать, что не собирается спать в чужой постели, но осознала себя лежащей на кровати, а Надин заботливо подтыкала покрывало. Перед тем как окончательно вырубиться, Надя заглянула в глаза Надин. И не увидела в них прежнего веселого и легкомысленного выражения. Теперь взгляд был сосредоточенный и внимательный. И нетерпеливый. Так энтомолог наблюдает за засыпающей бабочкой — скорей бы заснула, наколоть ее на булавку, пронумеровать да идти по своим делам, время дорого…

Больше Надя ничего не помнит, очнулась она в каюте Надин от непривычной тишины — корабельные машины встали.