Пять лет свободы по воле сирены. Пять лет на приключения, о которых я всегда мечтала.

Практически вечность…

Глава 1

Четыре года и шесть месяцев спустя…

Четыре угла одного листа бумаги хранят мою судьбу. Письмо дрожит на моих пальцах, и этот звук почти возвращает меня в полдень, проведенный в пыльном, захламленном кабинете. Все началось с комка пергамента. И закончится одним.

Я начинаю читать.

—

УВЕДОМЛЕНИЕ ОБ ОКОНЧАТЕЛЬНОМ РЕШЕНИИ СУДА

По поводу Дела: Элизабет Виктория Датч против Чарльза Джола Вакстоуна

—

Я втягиваю и задерживаю дыхание. Окончательное решение. Вот оно. Пять лет я работала над этим моментом.

Хотя, как бы мне ни хотелось читать дальше, мой взгляд все время останавливается на второй строчке. Странно теперь видеть свое имя, написанное на бумаге. Это имя умерло в холодном море той давней ночью. Сейчас в мире есть только один человек, который пользуется этим именем… и то исключительно по злобе.

Я стряхнула с себя это склизкое, навязчивое чувство и продолжила читать:

—

Совет Тенврата вынес решение по поводу Принудительного Расторжения Брака, о котором просила Элизабет Виктория Датч.

Изучив дополнительные документы, предоставленные Датчем и Вакстоуном, а также все обстоятельства дела, Совет пришел к следующему заключению:

Расторжение брачного контракта: ОДОБРЕНО

Прекращение компенсационных выплат: ОДОБРЕНО

—

С шипением воздуха вырывается звук, нечто среднее между приглушенным всхлипом и криком триумфа. ОДОБРЕНО. Никогда еще одно слово не значило для меня так много.

Я свободна. Моя личность, мой кошелек, сама моя душа наконец-то свободна от него…

— Виктория? — Эмили придвинулась ближе ко мне, несомненно, обеспокоенная тем, что мои выражения лиц качаются как маятник. Она все еще прижимает к груди конверт, из которого я вырвала письмо. Мы сгорбились в кабинке у задней стены Наклонного Стола. Наше обычное место в семейной таверне.

Но я не отвечаю, я продолжаю читать. Это еще не все. Если я что-то и знаю, так это то, что Чарльз — мелкий, ничтожный человек, который не убирает когти со всего, что считает своим. Он терроризирует меня на каждом шагу. Начиная с требований выплатить компенсацию, чтобы дополнить его «утраты» на маяке без меня, и заканчивая обвинениями в том, что я причастна к сиренам, и делая все возможное, чтобы очернить мое имя перед всеми, кто будет слушать. Нет поступка, который был бы ниже его достоинства, когда речь идет о чем-то, что могло бы причинить мне вред.

Письмо продолжается:

—

На следующих условиях, применимых с учетом страданий Вакстоуна и вложений Тенврата в Датча как смотрителя маяка, а также с учетом изменения обстоятельств для Датча, Элизабет Виктория Датч будет должна:

10 000 кронов Совету Тенврата

Возврат 5 000 кронов за каждый год, в течение которого совет финансировал проживание и питание Датча в качестве смотрителя маяка, включая первоначальные расходы на создание.

10 000 кронов Чарльзу Вакстоуну

Ежегодная компенсация в размере 200 крон за дезертирство из брака, рассчитанная на 50 лет.

Выплаты должны быть произведены ровно через год после вручения настоящего уведомления.

Если эти выплаты не будут произведены, совет присудит Вакстоуну адекватную замену помощника маяка из числа ближайших родственников Датча.