— Этому так называемому Охотнику за медведями я отплачу за оскорбление, — сказал Карлос. — Конечно, теперь выполнить наш план будет тяжелее, чем мы думали. Появление апача придает делу совсем другой оборот.

— К сожалению! Уж он-то не позволит ввести себя в заблуждение ложно расставленными шестами.

— Ты хорошо рассмотрел его лошадь?

— Конечно! Это же лучший скакун, какого я видел в жизни. Подобный есть только у Олд Шеттерхэнда. Мы должны обязательно заполучить этого скакуна.

— Хорошо бы, но как это сделать?

— Есть простой способ: подождать, пока парни заснут, а потом прикончить их.

— Ты думаешь, это возможно? К нам уже относятся с подозрением, а значит, все будут настороже. Не думаю, что хоть одному из нас доверят дежурство.

— Да, ты прав — они примут меры предосторожности. Но тем не менее посмотрим, как нам поступить. Заранее ничего нельзя определить. Чтобы обезопасить их, мы должны работать только ножами, тихо и бесшумно, бить прямо в сердце.

— А если этот план сорвется?

— Не говори глупости! Подумай, семь лошадей, причем среди них скакун апача, да еще оружие, да еще деньги! И делить все добро придется только на двоих. Вот это была бы удача! Если наша затея не удастся, то нам придется звать на помощь приятелей. В открытом бою мы проиграем. Давай поищем какой-нибудь предлог отделиться от них. Виннету поскачет с обоими охотниками навстречу Олд Шеттерхэнду, а янки вынуждены будут присоединиться к ним, потому что нас они уже не сделают проводниками. Мы же поскачем вперед, к Ложбине Убийц, где мы наверняка встретим одного из связных, которого послали туда наши приятели. Потом мы захватим этих парней, а также Олд Шеттерхэнда и всех, кто окажется с ним. Ну, а теперь мы не можем больше задерживаться здесь, а то их недоверие к нам еще больше возрастет. Пора возвращаться — моя шляпа уже полна плодов.

— Моя тоже.

— Тогда идем!

Они пошли, но впереди них стрелой метнулся Виннету. Избегая малейшего шума, он обходным путем добрался до костра и, как уже говорилось выше, уселся как ни в чем не бывало возле него, так что фальшивые мексиканцы не могли даже подумать, что их подслушивали. Они стали раздавать собранные кактусовые плоды. Все брали их, один Виннету отказался. Он отвел руку дающего, прибавив:

— Вождь апачей не есть ничего происходящего от растения сумах.

— Сумах? — удивленно спросил Эмилио Кортехо. — Разве Виннету не знает плодов кактуса?

— Он знает все растения и их плоды.

— И все же он спутал кактусы с ядовитым сумахом, а такая ошибка для апача непростительна.

— Виннету не сделал ошибки. Он назвал эти плоды сумахом, потому что они ядовиты.

— Ядовиты? Почему это они вдруг стали ядовитыми? Раньше-то мы их ели.

— Потому что они оказались в руках, привыкших сеять несчастье и смерть.

Он произнес эти слова, в которых содержалось тяжкое оскорбление, так спокойно, словно речь шла о чем-то незначительном.

— Ascuas! — воскликнул Карлос Кортехо. — И мы должны с этим мириться? Я требую, чтобы сказанное было взято назад.

— Виннету всегда говорит только такие слова, которые он прежде хорошо обдумал. Он еще никогда не раскаялся ни в едином своем слове, и он теперь ничего не возьмет назад.

— Но мы оскорблены!

— Пфу!

Выпустив воздух через полуоткрытый рот, апач пренебрежительно махнул рукой. И в его словах, и в небрежном движении руки была такая открытая беззаботность, такое выражение чувства собственного достоинства, что оба Кортехо сочли разумным промолчать.