А когда та управилась с угощением — уже наступили сумерки, и маленькие путешественники, крепко прижавшись друг к другу, погрузились в тревожный сон.

Сокровище

Духи леса оказались милостивы — ночью покой детей никто не потревожил. Но разбудило их, увы, не солнце, а острые приступы голода. Травка, даже такая вкусная, как рогоз — не самая сытная еда для молодых потомков Мудрого Бобра. Пыхтун, поднявшись, первым делом осмотрел ногу своей спутницы — но голень не то что не исцелилась, но, кажется, распухла ещё больше.

— Ладно, лежи, — разочарованно махнул он рукой. — Схожу за едой.

Паренёк сбежал с холма, знакомым путём прошёл к берегу, повернул налево, любуясь сверкающими на солнце камнями.

Чёрные и серые, красные и полосатые, с искрящимися слюдяными вкраплениями и коричневые с белой полупрозрачной поволокой… Пыхтун замер, приглядываясь. Опустился на колени и вывернул из земли довольно крупный кусок кремня, отшлифованный волнами до зеркального блеска. Сглотнул от восторга, старательно пристроил его между обычными камнями, вывернул из-под ног другой булыжник, выпрямился, поднял его над находкой и бросил вниз.

Послышался громкий треск, брызнули осколки, камень раскололся надвое — но главным было не это. Главное — сразу несколько крупных кусков отлетели в стороны от хрупкого кремня. Пыхтун опустился на колени, собрал все, которые заметил, внимательно рассмотрел. Отложил в сторону почти круглый, с острыми краями кусок, отколовшийся от края. Другой, продолговатый, но узкий, сунул под ногу, несколько мелких треугольных осколков сгрёб в кучку, отодвинул. Снова взялся за круглый осколок, покрутил перед глазами, положил на небольшой камень, выпирающий из пляжа, нащупал другой, размером с кулак, примерился и стукнул в самый центр. По кремню в стороны зазмеились трещины, он распался на четыре осколка разной формы.

Пыхтун разочарованно вздохнул: хотел сделать один удобный нож, а получилось четыре неуклюжих скребка. Далеко ему ещё до мастерства Хромого Зубра. Тот первый попавшийся камень с берега подбирает и прямо у всех на глазах любой инструмент, что просят, делает. Хочешь — наконечник для копья, хочешь — нож для разделки туши. Хочешь — серп, хочешь — скребок. Ну да Хромой Зубр своим делом с незапамятных времён занимается, с тех пор, как ногу покалечил. А случилась эта беда ещё до рождения Пыхтуна. Было время научиться. Мальчику же остается только надеяться на удачу да выбирать из осколков те, что пригодиться могут.

Паренёк снова взялся за тяжёлый камень, поднял над головой и со всего размаха опустил на всё ещё довольно крупный, обколотый только с края, кремень. Собрал то, что отвалилось, опять шарахнул по кремню с высоты и вновь сел разбирать получившиеся осколки. После некоторого раздумья отложил к самому первому, длинному тонкому обломку ещё два продолговатых, потом долго крутил перед глазами увесистый кусок с тремя торчащими в стороны острыми гранями. Подобрал голыш и аккуратными мелкими постукиваниями сбил две из граней, примерил получившийся инструмент к руке. Кремень лежал в ладони плотно, кожу не резал. От большого пальца вниз, выпирая на три пальца дальше ногтей, шла слегка изогнутая острая кромка.

Оглядевшись, Пыхтун подошёл к берёзке, наклонился и несколько раз ударил снизу вверх под самый комель. Острый камень с удивительной лёгкостью входил в дерево, прорубая и кору, и древесные волокна, оставляя не рваные лохмотья, а гладкий ровный срез. Два десятка ударов — и деревце в три пальца толщиной упало на бок. Паренёк прошёл вдоль ствола, с лёгкостью срезая ветки, ещё несколькими ударами отсёк макушку, вернулся с добытой палкой на пляж, положил «топор», взял скребок и быстрыми мелкими движениями заточил верхнюю, более тонкую часть. Выпрямился, опёршись на палку.