6. Дурацкий колпак. Санкт-Петербург. 1838. В типографии Неймана и комп. Три части: III – 35, IV – 19, V – 25 (8). С эпиграфами – при III части:

Cette ardeur sainte du coeur, cette aspiration infinie de l'intelligence, qui font qu'un homme est im homme…

Pour un homme, vierge de coeur, la femme est une religion.[1 - Этот священный жар сердца, это бесконечное стремление ума, которые делают человека человеком…Для мужчины с девственным сердцем женщина – это религия. (Франц.) – Ред.]

…Верю я в предназначенье!..

При IV части:

– Qui es-tu toi?

– Un homme, seigneur!

– Qu'est ce que tu sais faire?

– Je sais n'etre pas au dessous de ce que je parais; servir celui qui aura confience de moi; aimer ceux qui sont honnetes; me hattre quand je ne peux pas faire autrement, et je ne mange pas de huitres…[2 - – Кто ты такой?– Я человек, господин!– Что ты умеешь делать.– Я умею не быть ниже того, чем кажусь; служить тому, кто будет мне доверять; любить тех, кто честен; драться, когда я не могу поступить иначе, и я не ем устриц… (Франц.) – Ред.]

– There take, thy coxcomb!

    Shakespeare[3 - – Возьми свой дурацкий колпак! Шекспир. (Англ.) – Ред.]

При V части:

Il у avait tant do vie dans се fragment do yie!..[4 - В этом отрывке жизни – столько жизни!.. (Франц.) – Ред.][1 - «Моск. наблюдатель» 1839, ч. I, № 1 (ценз. разр. 1/I), отд. V, стр. 17–21. Без подписи.Автор рецензируемой книги – В. С. Филимонов.]

«Дурацкий колпак» – не новость в нашей литературе: он начат давно, помещался отрывками в журналах еще двадцатых годов; первые три главы его изданы прежде, а мы, признаемся, не помним их.[2 - В отрывках поэма «Дурацкий колпак» печаталась в журнале «Моск. вестник» (1829, ч. I), в «Невском альманахе» на 1828 г. и в альманахе «Денница» на 1831 г. Первые две главы поэмы (у Белинского ошибочно указано «первые три главы») вышли отдельными изданиями в 1828 г.] Прочтя последние три главы пожалели, что не имеем первых двух под рукою. Признаемся, мы не видим в произведении г. Филимонова глубокой, основной идеи и еще тем менее художественной отделки: мы видим в нем приятную поэтическую болтовню – не больше; но в этой болтовне так много истинного чувства, игры ума какой-то сердечной иронии, – что мы боимся судить слегка, чтоб не быть к нему несправедливым. В этих трех частях поэтической болтовни местами попадается и прозаическая болтовня как, например, вся XXIV глава, в которой автор доказывает стихами, впрочем, а не прозою, что должно писать щастие, а не счастие, т. е. в слове «счастие» буквы сч заменить буквое щ; но – повторяем – легкий, плавный, бойкий стих, какая-то оригинальность, остроумие и чувство вознаграждают за вое недостатки. Вот, например, вступление:

         Читатель мой! скажу примерно,

         Вельможа вы, поэт, мудрец,

         Помещик, воин, иль купец, —

         По почте вы езжали, верно,

         К смотрителям входили в дом,

         Видали в рамках, за стеклом,

         Пораззолоченных кругом,

         Меж Кульнева, Венеры сонной,

         Патент о службе легкоконной,

         Из семинарии диплом.